Валькирия отрицательно покачала головой.
– Бьют на поражение. Хотели бы предупредить – не стали бы палить понапрасну, – решительно заявил Изотоп, вжимаясь в камень. Вновь застрекотали выстрелы, во все стороны полетела каменная крошка.
В голове парня сформировалось два варианта дальнейших действий. «Можно попытаться отойти назад, доползти до низины, а оттуда уйти лесом. Но, кроме этого валуна, негде больше укрыться, поэтому придется отступать по открытой, хорошо простреливаемой, местности. Чистое безумие. Даже с учетом того, что противник – порядочный мазила. Еще можно попытаться дать крюк, уйти выше, кустами, отстреливаясь. Шанс есть, но это при условии, что враг – один. А если их несколько и сидят они рассредоточенно по позициям? Два варианта, и оба не самые хорошие. Вот же угораздило! Отвлекся на самокопание, теперь выпутываться! Есть, правда, еще и третий вариант – принять бой. Погибать, что называется, так с музыкой. Никто погибать не собирается, – сам себя одернул Изотоп. – Надо действовать, засиживаться тут – смерти подобно. Пока стрелок не начал маневр по обходу со спины».
– Это дилетант, – сказал Изотоп. – Попасть не смог ни с первого раза, ни со второго, пули все время криво идут. Или оружие у него – полное дерьмо, с прицелом сбитым. Что только подтверждает мою теорию о криворукости снайпера.
– Слабое утешение, – кисло ответила Валькирия.
– Давай так сделаем. – Изотоп скинул с плеч рюкзак. – Я переметнусь вон до тех кустов, а ты попытайся приметить этого нехорошего человека, когда он высунется.
– Подстрелят же тебя! – запротестовала девушка.
– Не подстрелят. Давай, готовность номер один.
Изотоп чуть высунулся из укрытия – определить точку движения. «Так, надо бежать вон до того кустарника, там и ямка небольшая есть, чтобы залечь, и просмотр для стрелка нулевой. В самый раз». Парень глубоко вдохнул, сосчитал до трех и медленно выдохнул.
«Поехали!» – скомандовал он сам себе, взял горсть камней и кинул в заросли полыни. Едва те шмякнулись на землю, Алексей рванул в противоположную сторону. Это сработало и сбило снайпера с толку: он начал стрелять по кустам, думая, что там спрятался противник, и не сразу сообразил, что его обманули. Маневр удался.
– Засекла? – шепнул парень, как можно ближе прижимаясь к земле – пули летели в аккурат поверх его головы.
Валькирия кивнула и дала ответный залп в снайпера. Изотоп сообразил, где засел враг, дождался, когда с той стороны будет заминка, и скупыми очередями прощупал место предполагаемого укрытия стрелка. С той стороны ойкнули, густые кусты затряслись, потом раздался сдавленный крик, будто снайпер пытался всеми силами не выдать себя. У него это плохо получалось.
Изотоп сорвался с места, в три прыжка преодолел разделяющее их расстояние, на ходу вытащил нож из-за пояса и прыгнул как раз в то место, откуда доносился стон.
Враг был застигнут врасплох.
– Мордой в землю! – прорычал Изотоп и рухнул на лежащего в кустах стрелка.
Схватка длилась недолго, раненый быстро капитулировал, не справившись с неожиданной атакой. Да и нож, приставленный к горлу, весьма ощутимо ограничил свободу действий.
– Сдаюсь! Не убивай! – прохрипел поверженный, сильно задрав голову – боялся напороться горлом на острое лезвие.
– Кто такой? – отдышавшись, спросил Изотоп, рассматривая пленника. По виду это был обычный бандит, который за кусок хлеба и дешевую водку легко убьет: тяжелый подбородок, скошенный расплющенный нос, поросячьи глазки. Пуля Изотопа навылет прошила голень этого горе-бойца, отчего все вокруг было забрызгано кровью.
– Ренуаром меня кличут, – ответил стрелок, сильно картавя.
– Ренуаром? – удивленно переспросил Алексей.
– Ага, – ответил здоровяк и шумно сглотнул. По его лицу покатились крупные капли пота, застилая глаза, но снайпер, боясь пораниться, не смел даже шелохнуться.
– Художник, что ли? – хмыкнул Изотоп.
– Откуда, ёксель, знаешь?!
– Угадал. Ты зачем стрелял, Пьер?
– Велено никого не подпускать к базе.
– К какой базе? И кем велено?
– Я… – здоровяк запнулся, окончательно растерялся, мелкие глазки забегали. – Я не могу сказать, ёксель. Пойми, меня же порежут потом свои же!
– А жить хочешь?
– Хочу.
– А чувствуешь связь между двумя этими вопросами?
Ренуар опасливо закивал головой.
Кусты зашевелились, из них вышла Валькирия, запыхавшаяся и злая.
– Подстрелил засранца? – прошипела она, направляя оружие на бандита. – Давай-ка я его добью!
Здоровяк замычал, противясь такой судьбе, с трудом выдавил из себя:
– Я скажу! Скажу! Только не убивайте!
– Ты молись лучше, гад! Удумал шмалять по честным людям! Сейчас я тебе живо дыру между глаз организую! – не унималась девушка.
– Не надо! Я не хотел! Приказ был такой, ёксель! Никого не пускать.
– Сбавь обороты, Валя, – пытаясь спрятать улыбку, произнес Изотоп. – Дяденька готов к сотрудничеству. Давай, выкладывай все, и, возможно, останешься жив. Но сначала скажи нам, есть еще тут кто кроме тебя? Да смотри не вздумай нас обманывать!
Нож сильнее впился в щетинистую шею здоровяка.
– На другой стороне поселка есть охрана, а тут – больше никого. Через час должна смена прийти, их двое будет. Вообще положено по двое дежурить, но Дуля заболел, ёксель, живот прихватило, он в деревне остался, – залепетал Ренуар, морщась от боли.
– Поселок далеко? – спросил Изотоп.
– Метров пятьсот отсюда, в низине.
– Выстрелы там могли услышать?
– Нет, с этой стороны лесистость большая, глушит хорошо звуки.
– Гладко у тебя все получается, Пьер, но верится с трудом.
– Мне нет резона сейчас врать, ёксель, – прохрипел раненый.
– Согласен, резона нет. Грош цена сейчас твоей жизни. Но шанс у тебя есть. Просто говори правду.
Ренуар кивнул.
– А теперь подробнее, кто вы вообще такие и откуда нарисовались? – спросил Изотоп, оглядывая округу. – В этих местах никаких полудурков, похожих на вас, сроду не было, здесь только поселок вольных работяг да ремесленников – кажется, Заречный называется.
– Опусти нож, ёксель, сил уже нет! – взмолился Ренуар, скорчившись.
Изотоп глянул на здоровяка, на его окровавленную ногу, оценил риски. Сказал:
– Хорошо, я чуток отпущу, но только без фокусов.
Холодное оружие вновь оказалось в ножнах. Бандит, тихо матерясь и морщась от боли, как мог перевязал рану, жестом спросил, можно ли прикурить. Изотоп кивнул.
– Это все заслуга Шамана, – сказал здоровяк, выдыхая клубы дыма, пахнущего отнюдь не табаком, и сплевывая с языка соринки. В голосе его читалось уважение и даже страх. – Он всех собрал. Организовал ячейки, ёксель. Вот здесь, недалеко, лагерь соорудили палаточный, сейчас к зимовке готовимся.
– Вояки, что ли? – переспросил Изотоп.
– И вояки есть, и сидельцы. У каждого своя судьба. Шаман не делит на длинных и коротких, для него все равны. А кто к нему приходит, тот от своего прошлого отказывается. Для того новая жизнь начинается, ёксель.
– А, понятно, верующие, значит! – хлопнул в ладоши Изотоп. – Знавал я одного богомольного, отцом Марком зовут, так вот он такие проповеди читал, когда обкурится!
– Да не верующие мы, – поморщился Ренуар. – Просто вольные.
– Какие же вы вольные, если ваш Шаман из вас ячейки какие-то сделал и служить заставляет?
– И вовсе он не заставляет. Кто хочет, тот и идет к нему, а служение выполняют добровольно.
– Если к
