— Твоя одежда, Наташа. Я говорил со швеей, она составила список необходимых любой женщине вещей. Хозяйки всегда были на обеспечении государства. Это не подарок, это предварительная оплата твоей работы.
— Аванс. Это называется аванс.
— Пусть будет так. Но ты не против моего самоуправства?
— Ну, если это входит в обеспечение по контракту…
— Да. Да, именно — по контракту.
Мне было грустно. Если он хочет, чтобы Хозяйка его страны выглядела достойно, и пошел на то, что сам подбирает мне гардероб… То, наверное, я выглядела недостаточно прилично на его взгляд, да на любой, наверное, и совершенно не догадывалась об этом. Я вспомнила, как говорила о нарядах Галы его няня — она отметила их красоту. Марьяша разгуливала в бархатах, а я — в костюме крестьянки. Я одевалась так, как мне было удобно, и никогда не смогу соревноваться с местными красавицами — мне это просто не так важно. Другой менталитет. В своем доме Хозяйки я и чувствовала себя дома и одевалась, как дома. А здесь…
Я рассеянно пробежалась пальцами по нарядам:
— С удовольствием посмотрю все и померяю, как только Яшка приедет. Одной не разобраться.
Дар приобнял меня за плечи, поворачивая к выходу из комнаты и замер. Тут было тесновато для двоих, мы находились недопустимо близко друг к другу. Стало жарко. Его руки на моих плечах потяжелели. Напряжение между нами ощущалось почти физически. Я неловко кашлянула:
— Парк. Еще остался парк, да, Дар? Ты мне покажешь его или лучше в другой раз? Сегодня буду переселяться сюда. Это займет много времени.
Он кивнул и вышел в гостиную. Стал у окна, спиной ко мне.
— Наташа, это очень важно. Нам нужно поговорить. Не отказывай мне в этом. Мне самому трудно решиться на этот разговор. Я боюсь его.
Я стояла, прислонившись к стене гардеробной. Почему мне так не хотелось выяснять отношения? Если бы у меня были какие-то чувства к нему, разве не стремилась бы я сократить расстояние между нами? Что со мной? Я не хотела, категорически не хотела решать сейчас что-то, прояснять окончательно, оговаривать. Боялась, что сейчас опять придется отказать ему? Я чувствовала, что разговор будет об этом и уже мучилась.
Дар повернулся ко мне, смотрел вопросительно, я кивнула — да, слушаю. Он хрипло прокашлялся и начал:
— Ты знаешь, что я…
Дверь рывком открылась, в комнату заглянул Натан. Увидел нас и нахмурился: — Я помешал? Я ищу тебя, Зодар. Извини, если не вовремя. Там… Ты срочно нужен.
Дар с каким-то облегчением взглянул на меня.
— Ничего, Натан. Наташа, завтра я покажу тебе парк, хорошо?
— Вряд ли получится у тебя завтра, Зодар. Поспеши.
Оба кивнули и вышли из комнаты.
Я какое-то время бестолково слонялась по своим новым покоям. Радости от предстоящего переселения не ощущалось, все равно не дома. Решила пойти спросить у Дара, когда состоится знакомство с командой, если он не очень занят. Ну, и заодно узнать, что там случилось. Хотя, по большому счету, это не мое дело.
Прошла по длинному коридору, потом мы, кажется, заворачивали влево. Значит, теперь нужно повернуть вправо, что я и сделала и оторопела… Метрах в двадцати впереди меня Дар, шагая широко и решительно, молча волок за собой Галу. Она не успевала за ним, спотыкалась, чуть не падая, но он ни разу не обернулся, чтобы посмотреть, что с ней, успевает ли. Она тоже молчала. Рвонув на себя какую-то дверь, втолкнул, почти швырнул ее внутрь и зашел следом. Я ускорилась, мало ли что он затеял, вел себя грубо, мог зайти и дальше. Нужно было предотвратить разбирательство, не дай бог — рукоприкладство. Дверь не была заперта, даже не захлопнута и я потянула ее на себя. То, как развивались события перед этим, могло дать повод домыслить что угодно, но не это — в комнате самозабвенно целовались Дар и Гала. Она буквально висела на нем, закинув одну ногу на его бедро и вцепившись в плечи. Он не сопротивлялся — отнюдь, подхватив ее за спину и под зад, он впился в ее губы. Я оторопело смотрела на это, меня никто не видел. Когда я сообразила, что нужно прикрыть тихонько дверь и уйти, Гала, оставив в покое плечи и скользя руками по его телу, опускалась на колени, а Дар замер, сжав кулаки, закрыв глаза и подняв лицо к потолку. Я закрыла дверь. На это я смотреть не хочу.
Оторопело отошла немного по коридору и, проехав спиной по стене, села, обняв колени. Уставилась сухими невидящими глазами в стену. Зачем он врал все это время, да еще и так убедительно? Зачем, за что так со мной? Я же честно пыталась помочь, старалась. Я не сделала ему ничего плохого, к чему этот обман, я же ничего не просила, не хотела ничего такого. Господи, за что? Обида душила так, что даже подташнивало. Может, я что-то не так поняла? Посижу я здесь, наверное, чтобы совсем уж исключить вероятность недопонимания. Вдруг он испытывает себя — устоит или не устоит перед ее красотой, затаскивая в очередной раз в спальню? Сколько так сидела — полчаса, час? Устало поднялась, пошла к себе. Да ну, на фиг. Все и так было ясно — совет им да любовь.
Пока ждала, прислушивалась к себе — что я чувствую? Разочарование, огромное. Установившиеся дружеские отношения, робкая, чуть просыпающаяся надежда на что-то большее, доверие, установившееся между нами — все в прошлом. И почему-то ощущение, как в тот день, когда я только прибыла в этот мир — я одна…
Странно — не было боли. Не считала его еще своим, не успела прикипеть душой? Мы даже еще ни разу не целовались, ничего не обещали друг другу. Но ощущение потери было. И обида за то, что мне врали, пытались мной манипулировать.
Ужин мне принесли в покои. Очевидно, Дар еще не освободился. Пошла в библиотеку, взяла какую-то книгу и
