Вызов шел от Багора.
Нервно нажав на прием сигнала, я заправила прядь, с которой капало, за ухо и максимально невозмутимо посмотрела на бывшего главу разведуправления. Но от столь квалифицированного профи, боюсь, ничего не укрылось.
Багор этого и не скрывал — пристальный взгляд на мои губы, на шею, которую я неловко прикрыла пушистым воротом, на мокрые волосы, отдельно — на глаза.
— У меня выходной, — зачем-то сообщила я.
— И как он в постели? — вдруг самым похабным тоном спросил Багор.
— Кто? — не поняла я.
— Ваш «выходной», — саркастично уточнил бывший глава спецслужбы.
— Еще не знаю, — раздраженно ответила я, — на данный момент я до нее еще не добралась.
Да за каким дерсенгом вообще?!
Несмотря на мою попытку казаться сдержанной, Багор вспышку гнева все же углядел, мрачно посмотрел, и… началось:
— Капитан Картнер, по моим данным, основную часть необходимой работы для сканера вы уже выполнили. В рекордные даже для специалиста S-класса сроки, о чем так радостно поведала полковник Барбара Тейн.
Почему-то после этих его слов я не ощутила ни радости, ни гордости за себя — исключительно накатывающее нехорошее предчувствие грядущих неприятностей.
— В связи с этим, — продолжил Багор, — Малый совет пришел к рациональному решению о возвращении вас, капитан Картнер, на Гаэру. Всю дальнейшую работу смогут провести специалисты, подготовленные вами и вашим заместителем.
Судорожно сглотнув, я затравленно смотрела на Багора. Постановление Малого совета не то, с чем, в принципе, мог спорить специалист моего уровня. Барбара могла бы, я — нет. Все, что я могла, — только спросить, причем Багор мог мне даже не отвечать. Но все же…
— Могу я узнать, по какой причине… столь безапелляционное решение было принято?
Он действительно мог мне не отвечать, но все же ответил:
— Полиглот назвал своим преемником вас, капитан Картнер.
И Багор отключился.
Я осталась сидеть с очень четким пониманием — Полиглот умер.
Это было единственной мыслью… другие просто не доходили до моего сознания. Шефа больше нет…
Нет целой части моей жизни…
Просто нет.
— Лея, — тихо позвал стоящий и уже некоторое время наблюдающий за мной Арнар.
— Шеф умер… — прошептала я, чувствуя, как дрожат руки.
Как все сильнее дрожат руки.
Сахир подошел, мягко отобрал сейр, подхватил меня и унес на постель.
На этот раз блокираторы показали себя достойно — я даже не плакала. Хотелось завыть, отреветься, просто сдохнуть, но я даже не плакала. Лежа на груди Саттарда, безразлично слушала, как бьется его сердце, и не могла, никак не могла отделаться от одной мысли: Полиглот знал, что скоро конец, поэтому и отделался от меня. Убрал подальше, видимо, чтобы не докучала своим нытьем, не знаю… но он поступил так же, как мой отец, — отослал.
— Ты хочешь вернуться на Гаэру? — вдруг тихо спросил Арнар.
— Должна… — эхом отозвалась я. Помолчав, добавила: — Предстоят четыре операции, подключение к псисвязи, блокировка взлома сознания… Как минимум восемь месяцев я проведу в Центре изучения мозга, потом период реабилитации и адаптации. Примерно через год, если показатели будут в норме, вступлю в должность.
— Должен признать, звучит жутко, — произнес третий правитель Рейтана.
Звучало, да, но и в реальности приятным предстоящее сложно было назвать.
— У тебя были предположения, что Полиглот предпочтет своим преемником выбрать тебя? — продолжил задавать странные вопросы Саттард.
Коснувшись пальцами его груди, безразлично ответила:
— Такие решения не принимаются на основании предпочтений.
Неожиданно рвано выдохнув, он спросил:
— А как они принимаются?
Все так же безразлично ответила:
— Исходя из способностей, возможностей к реабилитации, потенциала кандидата…
Говорить было тяжело. Тяжело и осознавать, что Полиглота больше нет. Его просто больше нет.
Тень мягко погладил по спине и вдруг задал вконец сложный вопрос:
— Может быть, ты хочешь с кем-нибудь поговорить? С мамой, к примеру?
Едва ли когда-нибудь еще я ответила бы на этот вопрос, но сейчас была слишком морально подавлена, чтобы промолчать:
— Мать не разговаривает со мной, — с болью, которую не смогла сдержать, тихо ответила я. — Давно. Несколько лет. С тех пор как я не приехала на похороны папы.
И сахир прижал к себе сильнее. Просто молча обнял, заставляя ощутить, что он рядом, он со мной, я не одна. Молчаливая поддержка, от которой тоже хотелось плакать, но блокираторы уже работали, как и полагается.
— Братья, сестры? — последовал следующий вопрос.
— Никто… — прошептала я.
— Подруги? — еще вопрос.
— Последняя вышла замуж за моего жениха, — горько улыбнулась я. И добавила: — Которого ты убил.
Он никак не прокомментировал это и продолжил:
— Домашние животные?
Последний вопрос вызвал тревогу. Даже не знаю почему. Интуиция сработала?!
Приподнявшись на локте, которым, кстати, упиралась в обнаженную грудь Тени, я вопросительно посмотрела на него и, не удовлетворившись лишь мимикой, задала прямой вопрос:
— Почему ты спрашиваешь?
Никак не отреагировав, он повторил:
— Домашние животные есть?
Ощущая жуткое напряжение, переспросила:
— Почему. Ты. Спрашиваешь?!
Глядя на его спокойное, словно даже отстраненное лицо, я могла бы сейчас ответить за него все, что угодно — к примеру, спрашивает, потому что переживает. Или спрашивает, потому что ему меня жалко. Или простое проявление любезности. Или… много еще чего. Но я интуитивно ощущала за всеми этими вопросами что-то другое. Абсолютно другое. Причем едва ли нормальное. Так маньяк может выспрашивать подробности у жертвы, определяясь с периодом времени, в который ее начнут искать. И что-то маниакальное сейчас отражалось в багровых глазах Арнара.
— Значит, нет, — холодно подытожил он, заставляя меня четко осознать, что интуиция в очередной раз оказалась права.
Я в ужасе смотрела в его глаза, в которых больше не осталось ничего синего — пульсирующий алый зрачок, затопивший всю радужку.
— Это шутка? — мой голос дрогнул. — Или очередная твоя попытка казаться хуже, чем ты есть? Или…
— Мы оба знаем, что это, —
