Она попыталась свистнуть непослушными губами и тут заметила кифару, стоящую на старой радиоле.
– А эт-ту… дрянь, шоб щас в мусор немедленно!
И потянула дрожащие пальцы к кифаре. Осик ласково взял хозяйку за руки.
– Раечка, вы правы, несомненно, мы съедем. Но боже ж мой! Зачем в двадцать четыре часа? Это просто, извините, нелепо! Мы как раз собирались просить вас поднять квартирную плату.
– Чё? – мутно зыркнула хозяйка. – Издеваешься? А на сколько хоть?
– На в два раза больше, Раечка. Только с одним маленьким условием – тут в комнате мы врежем себе замочек.
– Да врезайте! Мне – пофиг, безразлично то есть! А к-красивая штучка! – И она опять потянулась к кифаре.
Осик взял хозяйку за плечи и развернул к двери.
– Раечка, мы ведь договорились, верно? В конце месяца у нас срок оплаты. Будьте здоровы!
Она как всегда покорилась Осику и, бормоча непрерывное «ё-моё» ушаркала в свою комнату.
– Оська! Ты в своём уме? – спросил Роман. – Откуда ты собрался брать деньги? Учти, я тебе здесь не помощник!
– Помощник, Ромушка! – весело сказал Осик. – Ты мне теперь самый первый помощник в моём бизнесе! Ты будешь кифаред, я пиар-директор кифареда. Лидушку в администраторы. Заодно пусть медицинские осмотры проводит до и после терапии. А начальный капитал даёт мой светлейшей души папуля.
– Ну, знаешь, ли! У меня, вообще-то, свои планы на жизнь! – возмутился было Роман, но Осик остановил его.
– Ромушка, в игрушки ты всегда сможешь играть. А я тебе предлагаю-таки работу! Большие мальчики должны иметь хорошую работу.
Вскоре прибежала насмерть перепуганная Лидуся и рассказала, что утром вошла в аптеку первая, а дверь в подвал уже заперта. К тому же её скопированный ключ к этому замку теперь не подходит. Осик предположил, что у них просто был коллективный психоз от смеси спирта с кифарой, и ни на какую Василеостровскую они вообще не ездили, а скитались возле Обводного, пока таки не влезли в бомбоубежище. Вообще-то, Осик эту тему обсуждать не хотел. Его волновало другое.
– Дорогие сотрудники! Проведём-ка мы собрание! Итак, чего нам не хватает для нашего проекта?
– Денег, – сказала Лидуся.
– Пиара, – поправил её Осик. – Люди должны не только узнать про нас, но и воспламениться к нам истинной неподдельной симпатией. Информационный удар я возьму на себя, а вот герой у нас имиджем не вышел.
– Не смей нападать на Ромушку! – вступилась Лидуся.
– Тебе, кстати, нужно срочно перекраситься! – невозмутимо ответствовал ей Осик. – Твой привокзальный блонд не попадает в формат нашего интеллектуального мероприятия.
Лидуся оскорблённо пискнула. Осик, не реагируя, продолжал:
– А Ромушка должен отрастить длинные волосы – это выглядит и духовно и романтично и даже, не побоюсь этого слова, исторично!
– Ладно, директор! – мрачно согласился Роман. – Только попробуй обмануть нас с баблом.
– Остается самый главный момент, – озабоченно сказал Осик, – мы так и не выяснили, насколько необходим алкоголь для кифаротерапии. Если он таки необходим – это сильно утяжелит формат мероприятия.
– Надо выяснить, прежде чем проводить!
– Ох, Ромушка, – вздохнул Осик, – сколько ж мне учить тебя? Экспериментировать нужно за деньги!
Вскоре Осик организовал первый элитный квартирник в районе Новой Голландии. Лидуся к этому моменту стала благородной шатенкой. Роману повязали платок с эзотерическими символами для загадочности и временно запихнули на кухню. В огромной полутёмной комнате на подушках расселась публика интеллектуального вида. Осик приглушённо вещал о строгой индивидуальности наложения ментальной парадигмы. Лидуся в хрустящем белом халате измеряла людям давление и прикладывала к ним биорезонансный прибор, который был куплен по случаю для её тетушки. Когда Осику показалось, что зал созрел, – они с Лидусей сходили за Романом и повели его с кифарой через коридор, заваленный сапогами, ботинками, куртками. У самой двери друзья, не сговариваясь, остановились, взялись за руки, потом крепко обнялись втроём.
– Ну! С почином! – прошептал Осик, и они вошли.
Роман играл в разных ладах. Подстраивал кифару с помощью гитарных флажолетов. Осик шёпотом (чтобы не спугнуть атмосферу) комментировал. Вышколенная Лидуся профессионально и заботливо наблюдала за здоровьем присутствующих. Показатели здоровья, если верить ей, неуклонно возрастали. После заключительного трепета в страстном фригийском ладу Роман с Лидусей тихо покинули комнату и пошли ждать Осика на улице. Такая у них была договорённость. Стояли на набережной, глядя то на воду, то на знаменитую новоголландскую арку. В темноте она смотрелась пугающе. Роман нервно переминался с ноги на ногу.
– Вечно он придумает какой-то балаган!
– Ромушка, но ведь вся жизнь – балаган, – сказала Лидуся, нежно глядя на него, – Осип просто хорошо это чувствует.
– Я смотрю, ты уже им восхищаешься, – Роман сказал это специально неприятным голосом.
– Конечно, восхищаюсь, – просто сказала Лидуся, – а тебя я люблю. А ты меня – нет. А знаешь, почему? Потому, что у тебя хроническая депрессия, и тебя моя живость раздражает. Давай я тебе таблетки подберу. И сестре твоей таблетки надо.
– Без комментариев, – возмутился Роман, – ты что же, считаешь – таблетками можно любую проблему решить?
– Конечно, если правильно их подобрать. Но кто ж тебе правильно их подберёт? Сейчас такие врачи! – Лидуся захихикала.
Размахивая руками, подбежал Осик.
– Господа! Наша взяла! Десять тысяч заработали!
– Ура-а! – закричала Лидуся и бросилась обнимать Осика.
Некоторое время спустя произошёл ещё один квартирник, потом творческая встреча в чьей-то мастерской, потом в маленьком чайном клубе. У Романа отрастали волосы. Лидуся была великолепно точна и невозмутима. Осик вещал так красноречиво, что заинтересовывал даже Романа, который вообще-то сам писал эти псевдонаучные тексты. Выступления собирали публику. Цены на билеты были то выше, то ниже. Но прибыль имелась всегда.
…От этого квартирника Осик поначалу даже хотел отказаться – там вообще не брали плату за вход, а только собирали пожертвования для музыкантов. Потом решил, что лишняя реклама еще никому не вредила. Тем более что и квартира на Курляндской – совсем рядом с домом.
Там оказалось бедненько и не стильно. Публика явно из тех, для кого и жетончик на метро может быть проблемой. Осик почувствовал лень и скуку. Вещать не хотелось. Но надо. Неудач не должно быть, слухи о них распространяются быстрее, чем об удачах. Он вошёл в таинственное состояние хорошего продавца, позволяющее всучить что угодно и кому угодно. Но эти и слушали хуже. Естественно, они же ничего не заплатили. Постепенно Осик уболтал их. Приход Романа вызвал аплодисменты и девичьи повизгивания. В коридоре затопали опоздавшие. «Ну что за шлимазлы?» – с тоской подумал Осик. В комнату сунулась голова Бонифация, кругло лохматая, как у мультяшного льва. За ним послышалось тихое, злое шипение Безслов. Они, видимо, не очень понимали, куда пришли, потому что Бонифаций много раз переспросил хозяйку квартиры, точно ли здесь будет ансамбль античной музыки. Выпил перед этим Бонифаций явно немало. Ира, войдя со света в полутёмную комнату, увидела брата не сразу. Потом разглядела и будто сложилась в
