— Доктор Хамакава. Рад познакомиться.
Потом он повернулся ко мне:
— А ты еще кто такой, черт побери?
— А ты кто? — спросил я. — Где наши встречающие?
Мальчик что–то жевал. Мне показалось, что он захотел выплюнуть жвачку, но передумал и посмотрел на Лею:
— Этот тип с вами, доктор Хамакава? Чем он занимается?
— Это Дэвид Тинкерман, — пояснила Лея. — Технический специалист. И при необходимости пилот. Да, он со мной.
— Передайте, что ему не помешало бы поучиться хорошим манерам.
— Да кто ты такой? — взорвался я. — Ты не ответил на вопрос.
Мальчишка взглянул на меня с пренебрежением, словно еще не решил, стоит ли утруждаться и вообще со мной разговаривать.
— Я Карлос Фернандо Делакруа Ортега де ла Джолла и Нордвальд–Грюнбаум, — медленно произнес он, как будто беседовал с идиотом. — Я владею этой станцией и всем, что на ней имеется.
Голос у него был раздражающе высоким — подростковая ломка вот–вот собиралась начаться, но еще не началась. Лея этого словно и не заметила.
— А, так ты потомок Нордвальд–Грюнбаума. Правителя Гипатии.
Мальчик покачал головой и нахмурился.
— Нет, — сказал он. — Не совсем потомок. Я и есть Нордвальд–Грюнбаум. — Улыбнувшись, он снова превратился в симпатичного ребенка, а когда поклонился, то и вовсе стал очаровательным. — Я султан облаков.
Как выяснилось, у Карлоса Фернандо имелось множество слуг. Когда с приветствиями покончили, он подал знак, и к нам приблизился почетный эскорт из двадцати женщин в шелковых камзолах.
Прежде чем мы вошли в лифт, женщины окружили нас. По знаку Карлоса Фернандо принесли коробку. Карлос вручил ее Лее.
— Это подарок в честь вашего прибытия в мой город, — пояснил он.
Упаковка была очень простой, без каких–либо украшений. Лея раскрыла ее.
Внутри оказался огромный фолиант. Моя спутница достала его. Том, переплетенный в потрескавшуюся темно–красную кожу, без единой надписи на ней. Лея открыла первую страницу.
— Джордано Бруно, — прочла она вслух. — «О бесконечности Вселенной и миров».
С улыбкой она пролистала книгу.
— Факсимиле первого английского издания?
— Я подумал, вам может понравиться.
— Очаровательно. — Лея вернула книгу в коробку и сунула подарок под мышку. — Спасибо.
Лифт поднимался очень плавно; с трудом верилось, что он преодолел два километра менее чем за три минуты. За открывшимися дверями ярко сияло полуденное солнце. Мы вышли в город.
Город казался фантазией из пены и воздуха. Хотя его и накрывал купол, стены были так далеки, что почти таяли на горизонте. В сопровождении охраны мы совершили небольшую прогулку. Повсюду нам попадатись парки: одни — как лоскуток вокруг единственного дерева, другие — целые леса на широких приподнятых платформах, с которых в просторные бассейны фонтанов ниспадали каскады водопадов. Белые подвесные дорожки тянулись вверх, их поддерживали канаты, свисавшие с невероятно тонких балок. Со всех сторон слышались журчание воды и пение птиц.
К концу этой обзорной экскурсии оказалось, что меня незаметно, но эффективно отделили от Леи.
— Эй, а что случилось с доктором Хамакавой?
Меня по–прежнему окружал почетный караул, но Лея и мальчик, он же наследник Нордвальд–Грюнбаум, исчезли.
— Извините, — ответила одна из женщин, чуть выше остальных. — Я полагаю, что ее отвели в апартаменты немного отдохнуть, ведь через несколько часов ее будут приветствовать на уровне общества.
— Я должен быть с ней.
— Нам не поручали привести вас, — возразила она, спокойно глядя на меня. — Не думаю, что вы приглашены.
— Извините, но мне надо их найти.
Женщина отступила и указала на город. Дорожки уходили во все стороны, образуя трехмерный лабиринт.
— Пожалуйста, если хотите. Нас проинструктировали, что вы можете свободно перемещаться по городу.
Я кивнул. Планы здесь явно составлялись без учета меня.
— Как я могу с ней связаться? Что, если я захочу поговорить с Леей… с доктором Хамакавой?
— Она сможет вас найти. Не волнуйтесь.
После паузы она спросила:
— Хотите, мы отведем вас к вашему жилищу?
Здание, в которое меня привели, — одно из целого кластера, подвешенного на перекрестных канатах, — было крупнее многих домов. Я привык жить в ячейках жилых модулей хабитатов, и простор этого помещения меня поразил.
— Добрый вечер, мистер Тинкерман.
Меня поприветствовал высокий китаец лет пятидесяти. Рядом стояла, по видимости, его жена. Она была намного моложе, лет двадцати с небольшим, и, на мой вкус, чуть полновата, но я успел заметить, что здесь такая легкая полнота обычна. За ее спиной прятались двое детишек, то выглядывая из–за матери, то снова скрываясь. Мужчина представился как Трумэн Сингх, а его жену звали Эпифания.
— С остальными членами моей семьи вы познакомитесь через несколько часов, мистер Тинкерман, — пообещал он, улыбаясь. — Сейчас они на работе.
— Мы работаем на его превосходительство, — добавила Эпифания. — Карлос Фернандо попросил наше семейство разместить вас у себя. Если вам что–либо понадобится, не стесняйтесь. Все расходы будут покрыты за счет кредита Нордвальд–Грюнбаума, который, — она улыбнулась, — здесь практически неограничен. Как вы наверняка представляете.
— Вы часто так делаете? Принимаете у себя гостей?
Эпифания взглянула на мужа.
— Не очень часто, — ответила она. — Во всяком случае, не для его превосходительства. Но вообще это дело обычное: многие навещают друг друга, когда города, дрейфуя, сближаются, и почти все время от времени принимают гостей.
— У вас нет отелей?
Она покачала головой.
— К нам редко прилетают гости с других планет.
— Вы сказали «его превосходительство». Это Карлос Фернандо? Расскажите о нем.
— Конечно. Что вы хотели бы узнать?
— Действительно ли он, — я описал рукой широкий круг, — владеет всем этим? Целой планетой?
— Городом — да, конечно. И — нет.
— Как такое может быть?
— Он будет владеть городом —
