Купец взмахнул рукой, приказывая убрать птицу и принести сладости. Артанна подумала, что могла несколько отбить у его аппетит своим неуместным скепсисом. А ведь ничто не предвещало.
— Я начинаю понимать, почему вы выбрали эту профессию, — проследив за ловкими движениями слуг, сказал гацонец. — Вас явно привело к этому излишнее свободомыслие. Ведь не жажда наживы, в самом-то деле?
— Увы, на корабли женщин не берут, — усмехнулась вагранийка. — В пираты податься не вышло. Пришлось искать занятие на суше.
— Ваше стремление давать логичное объяснение непостижимым вещам вызывает уважение, — продолжил купец. — Мне, не буду лукавить, было приятно встретить столь критично настроенный ум. И потому я хочу дать вам совет, Артанна.
Наемница выпрямилась, пытаясь размять затекшую спину.
— Я слушаю, — хрипло сказала она и, прочистив горло, отхлебнула воды.
— Вы — не человек империи и не найдете себе места в землях, где сильна церковь; слишком широкие взгляды, чрезмерное упрямство, пытливый ум… К тому же, женщина, ведущая жизнь мужчины, что само по себе необычно для этих мест, — Сефино Ганцо окинул Сотницу задумчивым взглядом и тяжело вздохнул. — Все мы ходим вокруг плахи, но вы, Артанна, буквально на ней пляшете. И потому рискуете оказаться либо на костре за ересь, либо на виселице — за дерзость, которой правители не терпят.
— Насколько мне известно, ни один владыка не согласится терпеть дерзости от своих слуг. — Наемница улыбнулась, но глаза ее оставались холодными. — Впрочем, у меня еще есть вполне реальная перспектива принять смерть через отсечение головы за предательство. Хотя, вы правы, виселица гораздо вероятнее.
Взгляд купца помрачнел, и вагранийка поняла, что гацонец не шутил.
— Поверьте, за свою карьеру я насмотрелся на разные вещи. Судя по тому, что мне удалось вытянуть из этого хитреца-эрцканцлера, вы играете с огнем. И если вам удастся вернуться из Ваг Рана живой, умоляю, подумайте о том, чтобы покинуть Хайлигланд. В мире есть места, где вы еще сможете прожить хорошую жизнь — Энния, Таргос, южные острова… А у меня — есть связи, которые могут быть вам полезны.
— Благодарю за совет, синьор, — Артанна резко поднялась на ноги, давая понять, что разговор окончен. — Но караван должен двинуться дальше, если мы хотим войти в Луброк еще сегодня. Давайте отложим нашу беседу до более подходящего момента.
— Обещайте, что подумаете над моими словами, — купец не отводил глаз от вагранийки, вызвав у нее недоумение внезапным беспокойством за ее шкуру. Ну ему-то какое дело?
— Непременно, — кивнула женщина.
— И еще, — голос Ганцо застал наемницу уже на выходе из шатра. — Если мы все же заночуем перед границей, вы согласитесь составить мне компанию за ужином, чтобы детальнее обсудить легенду о Руфале? Возможно, отойдя от дел, я напишу книгу о влиянии легенд о Проклятом короле на культуры народов материка. Ваше мнение может оживить этот, несомненно, скучный труд.
Наемница изогнула губы в кривой улыбке:
— Договорились, синьор.
Гацонец, кажется, говорил серьезно. Артанна вздохнула и заставила себя смириться — с нее не убудет, а поблагодарить купца за гостеприимство все же следовало. Кроме того, несмотря на ряд причуд, собеседником Сефино Ганцо оказался крайне интересным, а вести разговор о Руфале было всяко приятнее, чем отбиваться от вопросов о размере членов рундов и будуарных извращениях Рольфа Волдхарда.
Сколько лет прошло, но и по сей день иные живые доставляли ей гораздо меньше проблем, чем личность покойного герцога. И потому переливание из пустого в порожнее в процессе дискуссии о личности мертвого вагранийского короля под хрустящие крылья каких-нибудь цыплят казалось Артанне вполне приемлемым способом скоротать вечер.
Особенно с учетом того, что род Артанны вел начало от одного из одиннадцати героев, как раз и убивших этого Руфала.
Однако вслух вагранийка говорить ничего не стала. Вместо этого она вежливо поблагодарила Ганцо за приглашение и поспешила убраться из его шатра.
Миссолен.
«Что же это сулит для всех нас?»
Демос задумчиво брел по аллее, прячась от солнца в слабой тени апельсиновых деревьев. На ветках уже зеленели увесистые плоды, подрумяненные с бочков щедрым солнцем. Изумительный свежий аромат бодрил и отчасти успокаивал головную боль. На соседней аллее совершала ежедневный моцион леди Виттория. Гацонка приветливо улыбнулась Демосу и поспешила отойти подальше, дабы не мешать раздумьям канцлера.
«Какая проницательная у меня невеста. Все могло быть куда хуже. В конце концов, мне не нужно от Виттории ничего, кроме ряда договоренностей с ее отцом. Жаль, что столь прекрасное создание будет обречено на жизнь с ужасным Горелым лордом, но, справедливости ради, я еще не забыл, каково быть порядочным супругом. К тому же я постараюсь сохранить ей жизнь. Вполне равноценный обмен, как мне кажется. И, ко всему прочему, мне просто нравится время от времени любоваться чем-нибудь прекрасным. Красивая жена меня вполне устроит, особенно, если она будет почаще молчать».
Демос глубоко вдохнул наполненный ароматами цитрусов воздух и полез в карман за паштарой. После всего, что произошло за этот длинный день, необходимость в порошке ощущалась особенно остро. Следовало непременно заставить себя еще раз прокрутить в голове события суда и проанализировать услышанное.
«Демос, открой глаза. Ты пристрастился к этой дряни слишком сильно. Пора заканчивать. Но не сегодня».
Сунув в каждую ноздрю по щепотке серого порошка, канцлер на несколько мгновений прикрыл глаза и застыл, пытаясь справиться с желанием чихнуть. Наконец, когда паштара перестала щекотать нос, Демос неторопливо двинулся дальше — к своей любимой скамье на окраине парка.
«Единственное место в этом проклятом саду, где на меня порой нисходит умиротворение. Ха! У меня привычки старика».
Доковыляв до скамьи, он с облегчением устроился
