Наконец-то я понимаю, каково это – жить без Джека. Вот бы он просто взял и исчез. Никто из нас не стал бы по нему скучать.
Немного странно проводить время с Нэнси. Очевидно, я ей нравлюсь. Всю жизнь она балансировала на краю пропасти, стараясь всячески угодить Джеку, сделать его счастливым. Всю жизнь ей приходилось выбирать между мужем и сыном. Она понимает, что не смогла стать для Коннора той опорой, которой стала я.
Коннор всегда был один. Несмотря на всю любовь к нему, она никогда не могла его защитить. Даже когда Коннор жестко впрягался, чтобы защитить ее. Он не винит ее за это, но, думаю, виню я. Мне хочется понять, почему она оставляла Коннора в обществе такого человека, как Джек, особенно когда он был маленьким и беспомощным. Хочется спросить ее, почему она просто не могла с ним развестись.
Зачем разрушила жизнь Коннора? Почему не бросила Джека и не нашла другой дом, другого человека? Интересно, каким стал бы Коннор, если бы она все же на это решилась? Была бы жизнь с ним такой же легкой, как я себе представляю, не будь у него столько душевных ран.
Нэнси готовит большую порцию тамале – его любимого блюда, – а я покрываю торт глазурью. На стареньком магнитофоне, встроенном под кухонными шкафчиками, играет кантри.
Я чувствую, что Нэнси хочет мне что-то сказать. Буквально вижу повисшие между нами, как большое облако, слова, и жду, когда они прольются.
Это странно. И немного неловко. Я знаю, чего ожидать от своей матери в подобной ситуации. Осуждения. Она хочет как лучше, но ее настаивания на том, что я заслуживаю большего, переходят все границы, это ужасно раздражает. Между нами непрекращающееся противостояние, и она не сдастся, пока я не брошу Коннора.
В результате я стараюсь ее избегать, и все становится лишь хуже. Мне хочется, чтобы она наконец это поняла и перестала все общение сводить к обсуждению Коннора. Почему она не может спросить ни о чем другом, кроме него?
Но с Нэнси все иначе. С Нэнси лишь тишина.
Коннор возвращается домой как раз к ужину. Он весь в опилках, но улыбается нам и по дороге в душ целует меня.
– Буду через двадцать минут.
Но Нэнси его не суждено дождаться. Звонит Джек, и она молча уходит, лишь оглянувшись перед тем, как захлопнуть дверь. Выйдя из ванной, Коннор застает только меня.
И без вопросов все понимает. Схватив тарелку, он улыбается мне, но уже не той улыбкой, что двадцать минут назад.
Мы приготовили слишком много тамале – больше, чем сможем съесть, – поэтому порция Нэнси останется на сковороде нетронутой. И когда мы садимся друг напротив друга за стол, тишину прерывают лишь стук вилок и ножей.
– Я испекла тебе торт, – завожу разговор.
– Спасибо, – отвечает Коннор, пережевывая пищу.
Вот бы Нэнси осталась и не портила этот день, хоть на один вечер выбрала Коннора вместо Джека.
Но я осведомлена о последствиях такого поступка и понимаю, почему она ушла.
После ужина счищаю остатки еды в мусорное ведро. Мы все не осилили. Еще много осталось. Сковородка стоит на плите, как неоновый знак.
Коннор присоединяется ко мне в гостиной на диване, купленном в «Армии спасения». Телевизор он пока не приобрел.
Я достаю из-под дивана маленький упакованный подарок и вручаю ему.
– Не стоило заморачиваться.
– Нет, стоило. Открой его.
Малюсенькая коробочка обернута в серебристую бумагу и повязана прозрачной ленточкой – я так тщательно все подбирала. Коннор разрывает упаковку и снимает крышку. Внутри лишь листок бумаги, и Коннор с недоумением смотрит на меня.
– Это бронь. Мы отправляемся в плавание.
Его глаза загораются. Я хорошо постаралась.
– О, детка, спасибо. – Он обнимает меня, и я закрываю глаза, наслаждаясь моментом.
У его отца была парусная лодка, когда Коннор был маленьким. Всего год, но Коннор очень увлекся. Он постоянно об этом рассказывает.
Не могу дождаться. Целый день в нашем распоряжении – только я, он и вода. Надеюсь, все пройдет спокойно. И мы проведем хотя бы один день подальше от всего.
Интересно, что было бы, если бы мы могли просто уплыть и не вернуться.
19 марта
6 месяцев, 19 дней
Не хотела сегодня пересекаться с мамой, но, пока я копалась в своей комнате, она вернулась домой.
Сегодня мой восемнадцатый день рождения, я собираюсь переехать к Коннору и больше не возвращаться.
Он живет на другом конце города – не очень далеко отсюда, и я останусь там, потому что здесь чувствую себя непрошеным гостем.
Я устала от мамы, устала от ссор. При каждой нашей встрече она заводит разговор о Конноре. Всегда только о нем, я для нее невидимка. Она использует любой предлог, чтобы выкинуть колкость в его адрес, раскритиковать наши отношения, найти слабые места и выставить их напоказ.
Если она думает, что так заставит меня выбрать ее вместо Коннора, то ошибается.
Я устала от необходимости защищать его. Она не понимает, каким я его вижу. На первый взгляд Коннор может показаться плохим человеком, равнодушным и холодным, но если дать ему шанс, то он не разочарует.
Несмотря на то, что люди всю жизнь его принижали, они не смогли убить в нем желание лучшей жизни. Он получил диплом о неполном среднем образовании в шестнадцать лет, потому что из-за отца добираться до школы становилось сложнее с каждым днем. Сразу же нашел работу, начал откладывать деньги, чтобы съехать от родителей и снять жилье. Коннор непременно добьется успеха, даже отец не сможет ему помешать. Я вижу в нем человека, который при раздаче лимонов делает лимонад.
Он не виноват, что вся его жизнь – один большой лимон. Ему нужно, чтобы люди дали ему шанс. Однажды мы накопим достаточно денег, переедем подальше отсюда и начнем все сначала. Коннор оставит это место позади и забудет всех, кто в нем сомневался.
Вместе мы снова обретем счастье. Вернем все, что было у него украдено.
Что было украдено у меня.
Мама доказала мне правоту слов Коннора: люди осуждают его с первых минут знакомства, не дав и шанса проявить себя.
Когда я слышу тихий гул гаражной двери, мое сердце уходит в пятки. Так и знала, что нужно было оставить здесь часть вещей. Предчувствовала. Я могла бы уехать к Коннору, забыть обо всем и избежать встречи с мамой.
В спокойной обстановке написать ей записку с объяснениями, придумав что-нибудь приятное. Может, это бы помогло нам.
Но теперь нам придется поговорить, мы в который раз потеряем контроль и наговорим лишнего.
Ее шаги слышны на лестнице. Я замираю. Дверь в комнату открыта, и
