объяснение. Вроде бы у алаалидов все прекрасно. Но все же чего-то не хватает, только я не могу сообразить, чего именно.

Чего-то, что они потеряли?

— Может быть, да. Или же чего-то, что они не считают важным. Какой-то упущенный фрагмент.

Понч казался озадаченным. Позволь мне подумать над этим, сказал он.

Вот оно, подумал Кит. Та часть с Одинокой Силой. Она играла главную роль во всех Выборах, которые я видел. И любимыми мирами для Ее посещения являются те, где виды приблизились к победе в своих Выборах. Но этот… Он сел. У этого вида есть смерть. И они приняли часть "дара" Одинокой Силы еще до того, как совершился Выбор. Так что сердце их Выбора и то, что они приняли — или отбросили — должно быть важнее, чем сама смерть.

Кит еще некоторое время провел там под палящими лучами солнца, снова и снова прокручивая мысли в голове.

Нечто более важное для данного вида, чем смерть или жизнь. Более важное, чем то, что будет потом, после этого.

Что же это могло бы быть?

Понч поднял взгляд. То, что ты хочешь увидеть, сказал он, я могу провести тебя туда.

— Начнем!

И они вдвоем начали поглужение в кристальные глубины. Снова они увидели восьмерых участников Выбора, ожидающих их. Но в отличие от прошлого раза, или прошлого-ставшего-настоящим, воздух вокруг теперь не был столь же прозрачен. В нем витала своего рода дымка.

— Откуда этот туман? — спросил Кит.

Вероятно, от нас, ответил Понч . Но сосредоточься, я не уверен, что смогу повторить.

Одинокая Сила и Друвах отошли в сторону, а Кит и Понч стояли рядом, наблюдая, вслушиваясь.

— Ты — один из мудрейших, — говорила Одинокая Сила. — Ты знаешь, что этот день настанет для твоего народа, пусть и в далеком будущем. Ты знаешь, куда они придут: туда, откуда не будет пути дальше без помощи. Моей помощи.

— Я не чувствую в этом уверенности, — сказал ей Друвах. — Я считаю, что наш Выбор останется совершенным, и он будет только нашим. А теперь скажи мне, чего ты хочешь.

— Разрушения надежд, — сказала Она. — Уничтожения жизни. Конца всему, рано или поздно. Исчезновения всего, что было создано. Чего же еще?

— Нет, — сказал Друвах, — я имел в виду, чего ты хочешь от меня? Ты не стала бы звать меня отойти, если бы у меня не было возможности совершить нечто, необходимое тебе.

— Я хочу, чтобы ты впустил меня в сердце сущего, — ответила Она.

— Ты хочешь, чтобы я предал свой народ, — сказал Друвах.

— Ничего подобного! Но я могу дать тебе возможность убедиться, что они не уничтожат сами себя. Что, впрочем, и сделают в конечном итоге. И ты это знаешь. Им очень по душе выбранный ими путь. Но для любого вида рано или поздно наступает момент, когда они начинают желать иного… когда уже недостаточно просто жить, но хочется чего-то большего, чего-то, отличающегося от того, что было раньше. И когда твои товарищи-волшебники сотворят волшебство, которое они подготавливают сейчас, они загонят себя в ловушку, из которой не будет выхода. Ты тоже знаешь, что они собираются сделать. Ты пытаешься их спасти. Но они тебя не слышат.

— И эта возможность все уменьшается, — сказал Друвах, — по мере того, как я стою тут и говорю с тобой.

— Почему это тебя волнует? — спросила Иктаника. — Ты — старейший и мудрейший волшебник в этом мире, а также самый сильный. Ты — источник силы для этого заклинания, без которого столь масштабное волшебство просто не сможет совершиться. И если они обидятся, ты можешь просто покинуть заклинание…

— И оставить мой мир в будущем незащищенным от катастроф, и боли, и внезапной смерти, навсегда отделенным от Единой? — ответил Друвах. — Я так не думаю.

— Вне зависимости от любых действий Единой, — сказала Иктаника, — без меня в этом мире твой вид будет лишен возможности изменяться, расти и развиваться.

— Я подозреваю, что это правда, — в первый раз за все это время Друвах казался обеспокоенным, — но по-прежнему не доверяю тебе.

— Там я смогу помочь тебе, — сказала Иктаника. — Я дам тебе достаточно силы на всю оставшуюся жизнь, чтобы, пусть даже не доверяя мне, ты все равно бы смог исправить любые совершенные тобой ошибки.

Некоторое время Друвах молчал, неотрывно смотря вдаль. Затем снова поднял глаза.

— Ты очень хитрая, — сказал он. — Но что такое одна жизнь против жизни целого мира? Я не настолько безответственен, чтобы не нести ответственность за то, что случится с Алаалу после того, как я его покину. Если ты дашь мне силу, достаточную, чтобы внести изменения в волшебство, над которым мы работаем, то быть по сему — с твоим даром я смогу жить как пожелаю, в той форме и обличии, в которых захочу, до тех пор, пока последний из алаалидов не покинет этот мир.

Опаньки, подумал Кит. Он заметил усмешку, проскользнувшую по лицу Одинокой Силы, уже виденную им ранее. Что бы ни захотел Друвах, итог все равно будет проходить по Ее плану.

— После того, как Выбор будет совершен, — сказала Одинокая Сила, — ты получишь все, что пожелаешь.

— До того, — сказал Друвах. — Я прекрасно знаю, кто ты. И мне известно, что Силы не могут забрать обратно свои Дары.

Одинокая Сила явно была поражена.

— Будет так, как я скажу, или никак, — заявил Друвах.

Иктаника яростно посмотрела на него, сузив глаза.

— Хорошо, — наконец, произнесла она.

— И когда я получу от тебя силы, — сказал Друвах, — что я должен буду сделать взамен?

— О, сущую безделицу, — ответила Одинокая Сила. — Просто оставь меня в твоем мире… в месте, где моя сущность будет пребывать в спящем состоянии до тех пор, пока не наступит время Перемен, и она вам понадобится. С тобой в качестве вечного хранителя своего мира я не смогу причинить вреда.

Кит узнал этот невинный взгляд и похолодел. Одинокая Сила устроит так, что с Друвахом что-то случится, рано или поздно, подумал Кит. Скорее, рано, чем наоборот.

Она найдет лазейку в данном Ей обещании и

Добавить отзыв
ВСЕ ОТЗЫВЫ О КНИГЕ В ИЗБРАННОЕ

0

Вы можете отметить интересные вам фрагменты текста, которые будут доступны по уникальной ссылке в адресной строке браузера.

Отметить Добавить цитату