Однако поговорить по душам нам не пришлось ни сегодня, ни завтра, ибо завтра по эти самые души явился посыльный от главного ведьмака. Если воспользоваться знакомой аналогией, то он исполняет обязанности директора школы господина Наварга. Прозывается директор господином Амизером, а выглядит, как уставший от впечатлений и изрядно потрёпанный Казанова. То есть одет с иголочки, щегольские сапоги расшиты едва ли не бисером, а магией от них разит так, что хочется почесаться, как паршивой обезьяне. Аллергия у меня на него, это ясно.
Директор, двое неизвестных мне ведьмаков плюс лекарка беседовали со мной и воспитателем битых полдня с перерывами 'на пожрать', вертели меня так и эдак, хорошо, что раздеть не пытались. Они так и не поняли отчего я не вижу магических силовых линий, как положено стандартному магу в этом мире. А ещё ни один из них не смог сказать, каков резерв магии у недостойной девки, представшей их просвещённому взору. Как я поняла, ведьмаки прозываются тут сосудами магии и, если послушать господ из высокой комиссии, то сосуд из меня никакой, а точнее, магический феномен, отрицающий стандартную конфигурацию сосуда. Как-то так меня и заклеймили на совете великих профессионалов от магии.
Отпустили нас к чёртовой матери поздним вечером. Я торопливо поклонилась присутствующим, лекарка отмахнулась от меня, как от мухи и что-то сказала в мою сторону весьма провоцирующим тоном. Господин наставник Аглин замер, затем медленно обернулся от двери, смерил её равнодушным взглядом с головы до ног, и в свою очередь разразился краткой фразой на том же незнакомом языке. Мадам лекарка заткнулась, побледнев, как стенка, а мой воспитатель обвёл всю компанию спокойным взглядом, кивнул, прощаясь... и легонько подтолкнул меня в спину, выходим.
Я выпала в коридор, споткнувшись о высокий порог и уставилась во все глаза на наставника, который прошипел совсем, как мой бывший сосед-алкаш:
- Вот с-с-ука...
Он с полминуты стоял неподвижно перед закрытой массивной дверью и глубоко дышал, успокаивая нервы, а затем открыл залитые красноватым огнём глаза. У меня едва ноги не отнялись с перепугу! А мгновением позже я вдруг поняла, что именно сказала моему воспитателю магичка, как и то, что он ей ответил.
- Двое ущербных нашли друг друга.
- Когда я найду равного тебе, ты устанешь искать спасения.
Воспитатель сдал меня на руки Мунисе, велел накормить, круто повернулся и зашагал прочь. Можно представить, как весело моему воспитателю живётся с одной рукой, если все окружающие столь же добры, как эта тварь. Ну что же, будем знать, что мадам ведьмачка истинная сука! Как говаривал поэт, ещё не вечер. И как говорил мой безбашенный сын, будет и на нашей улице праздник, когда на ней перевернётся 'КАМАЗ' с пряниками.
***
Утро следующего дня выдалось пасмурным. Осень на исходе и пошёл уже третий месяц моего пребывания в этом милом учебном заведении. Общаться тут не с кем, слуги заняты делами по самые ноздри, адепты учатся отдельно от меня кучей и розно, все озабочены своими делами. Кроме воспитателя-наставника да Мунисы не с кем и поговорить. С господином Аглином о личном не очень-то поговоришь, а моей подруге многое доверять не стоит, памятуя о магической клятве, так что дефицит общения уже изрядно напрягает.
Недавний трибунал в лице господ ведьмаков общением можно не считать, какое там! Смотрят на тебя этим самым магическим зрением и видят благородными глазами настырную простолюдинку с дурацкой магией. И мысли их просто на рожах написаны крупными рунами - достойный дар в недостойном сосуде. Достаточно сказать, что человека во мне господа маги не видят и, полагаю, в прочих адептах тоже. Может, кому и обидно, но мне такое отношение безразлично, слишком многое нужно узнать, понять и применить на практике, чтобы обижаться на подчёркнуто выраженное презрение.
Кстати вспомнить, дом божий, он же храм Всетворца, на территории поместья отсутствует, поэтому ежедневные молитвы произносит для меня Муниса, мне остаётся только слушать и вовремя кивать. Никаких крестных и прочих знамений тут не положено. Помолился, обременил Всевышнего очередной просьбой и гуляй себе.
После утренней еды меня обрадовали вестью, воспитатель убыл до завтра, так что я могу заниматься чем угодно. Чем именно? Разберёмся, пусть и не сразу.
Я доложилась домоправительнице, что отправляюсь на прогулку, хотя смысла в таком докладе не было, ибо маячок за меня всё доложит заинтересованным лицам, но соблюсти политес - это святое. Госпожа Ардона благосклонно кивнула, махнула десницей в сторону двери, давая милостивое разрешение, поэтому мы с Мунисой облачились в плащи-накидки и отправились в поход.
Спортплощадка справа в кои то веки занята адептами, бегают, прыгают, двое вроде бы даже спаррингом балуются, но поглазеть подольше не получилось, Муниса зашипела не хуже моей змейки:
- Наблюдать запрещено!
Запрещено так запрещено, не больно и хотелось, но всё же какое-то спасение от скуки. С хлебом тут всё в порядке, чего не скажешь о зрелищах и теперь вместо таращиться на ведьмаков бредём вдоль ограды по уже натоптанному маршруту.
- Думаю, нам пора навестить мастера Сетеша.
- Лучше главного кузнеца, если ты снова намерена просить железо, детка.
- Верно, это я не подумала.
***
... Господин главный кузнец явно происходил из другой национальности, он совершенно не похож на здешние и уже привычные рожи. Блондин с обильной сединой, с резкими чертами коричневого лица и лет ему около шестидесяти. Этот новый персонаж, одетый в длинный не то халат, не то рясу и обременённый именем Осам-Шо, незамедлительно принял нас в своём помещении, напоминающем кабинет-мастерскую.
Муниса войти не пожелала, скромно попятилась и прошмыгнула к стене, подпираемой потёртой скамьёй. Ну и правильно, пусть посидит на завалинке, не замёрзнет, стены кузни хорошо проводят тепло.
Знакомство состоялось весьма оригинально. Едва ступив на первую ступеньку крыльца, я была почти снесена крупным мужским телом, вылетевшим из дверей, как бронебойный снаряд. Бедная Экрима шарахнулась со ступеней, не разбирая дороги и приземлилась носом в землю, хорошо хоть руки успела подставить! А уж когда над моей головой раздался звериный рык 'убью, вражья отрыжка!', зажмурилась с перепугу, свернувшись зародышем на утоптанной земле, откуда и была поднята за шкирку крепкой рукой господина главного кузнеца. Неостывшее от негодования коричневое лицо, оказалось на уровне моих глаз, ой, мама!
- А ты тут что делаешь, адепт?! С занятий сбежал?!
Поставленная на землю, я с достоинством оправила одежду, одёрнула
