— Пройдись вдоль кладбища в полночь, держа в поводу черную лошадь, — понизив голос, шепнула она, опасливо покосившись на плотно закрытую дверь. — Перед могилой стригоя лошадь упрется копытами, встанет и будет жалостно ржать, будто дьявол ее за ушами щекочет. Откроешь могилу — а нежить там будто живехонькая, румяна щеками лежит, губы красные, в крови христианской измазаны… ка-ак плюнет в тебя этой самою кровью! — Глаза няньки возбужденно расширились. — Да ка-ак зарычит! Но ты не пугайся — бери осиновый кол и…
Ветер пригоршней бросил в окно голоса и жалостно-тонкое — будто дьявол за ушами щекочет! — лошадиное ржание. В дымкой, наплывающей хмари Влад отчетливо разглядел — всадников, наводнивших собою широкий, гулко-каменный двор, и полотнище знамени — ворон, держащий клювом кольцо — над роскошною шапкой того, кто ехал навстречу отцу его. И рыжие, на ветру полыхнувшие волосы — снявшего шапку.
Влад рванулся к дверям.
— Спиридуш непоседливый… горе мое… куда ж ты опять подался… — нагнало у порога бессильное нянькино, — не одетый совсем… просквозит…
Влад кубарем скатился по лестнице. «Предупредить бы отца, что за гости к нему на ночь глядя пожаловали, — молнией пронеслось в голове, — и дракону сказать… нет, дракону первее всего…»
Хоронясь у стены, он раскрыл свои уши навстречу едва уловимым, мечущимся по ветру голосам.
— Дошли до меня слухи о лукавстве твоем, господарь. — Рыжеволосый прокашлялся. — Будто ввел ты в обман покойного короля Сигизмунда, сказав, что дракона убил в честном рыцарском поединке. На деле же — запер ты дракона на цепь в тырговиштских подвалах и золото его заставляешь давать. Отвечай мне, лживы ли эти слухи или правдивы!
«Ложь! — Влад закрыл себе рот рукой, чтоб не выкрикнуть вслух. — Мой отец не сажал никого на цепь и не мучил! Дракон… — он покосился — туда, где подернутый серой хмарою пруд отражал ладный каменный домик с красной крышей и зелеными стенами цвета драконовой чешуи. — Он наш друг. И отец не заставил его быть при себе. Он его пригласил, со всем уважением, и дракон посадил его на спину, и полетел. А вослед за драконом — двинулось войско. И город открыл ворота отцу и его другу дракону, испугавшись драконова гнева. И так мой отец стал правителем… Понимаешь ты или нет, богомерзкий стригой?!»
— Друг мой Янош, — голос отца был бесцветен и сух, — долетевшие до тебя слухи… верны лишь отчасти. Дракон и вправду со мною…
Влад выглянул из-за стены. Подбоченясь, рыжеволосый хлопнул рукою по эфесу меча, и во взгляде его, устремленном в отцово лицо, Владу виделись мерзлые льдышки.
— Так продай его мне, господарь! — зашелся рыжеволосый в недобром, раскатистом смехе. — Я отдам за него немалые деньги… и, пожалуй, забуду поведать о лжи твоей перед венгерской короной. Закрою глаза на измену твою… честный, преданный своему королю рыцарь Влад, — прибавил он, шутовски искривив ярко-красные губы. — Или преданность твоя уже не столь несомненна? — со злобою произнес он.
Влад сжал кулаки.
— Разве друг может приказывать другу? — кротко промолвил отец. — Разве дружеское расположение можно купить, точно ярмарочную безделушку? Дракон не пойдет с тобою, даже если я велю ему это. Дракон опалит тебя пламенем, если ты попробуешь забрать его силой, — голос отца грянул звонкой, обрывающей возражения сталью, и Влад преисполнился гордости. — Король Сигизмунд мертв, а с ним — мертвы мои клятвы. И стрелы насмешек твоих не заденут меня, друг мой Янош, равно как и угрозы твои… Впрочем, законы гостеприимства обязывают меня исполнить тобою желаемое хотя бы отчасти и показать тебе предмет твоих вожделений. Пойдем!
«Отец, не доверяй ему! — хотел крикнуть Влад. — Его мысли бесчестны, его намеренья злы! Он смотрит тебе в глаза своим белым, ведьмачьим взглядом — и я вижу меч, перерубающий шею твою, и красную кровь на земле, и клыки его — в этой самой крови. Как ты можешь называть его своим другом? Не друг он тебе!»
Но крики застряли в горле его куском черствого хлеба. Он отчего-то представил себя с остро наточенным колом, бьющего со спины в ярко расшитый кафтан рыжеволосого, так что кончик кола выходит наружу, и рыжеволосый, оскалясь, рычит, точно зверь, и, опустившись на четвереньки, плюется кровавою жижей в отца его, замершего от изумления. А потом — рыжеволосый рвет кол из груди. Словно соломинку, ломает его пополам. Идет на осевшего в ужасе Влада, и рыжие патлы его мотаются ветром из стороны в сторону.
— Не забывай — у меня в груди два сердца, и оба мертвы, — говорит он, хватая Влада за шкирку, словно нашкодившего щенка, — а ты поразил лишь одно. Что я должен сделать с тобою сейчас, а?
Влад зажмурил глаза, отгоняя дурное видение. А когда же открыл их — отец и рыжеволосый были уже далеко, там, где красная, точно огонь, отражалась в пруду крыша драконова дома, и зеленые, как драконья броня, возносились над нею высокие стены.
«Пусть отец зовет тебя своим другом, стригой, — дракон чует твою мертвечину и не пустит тебя на порог. Точно конь у разверстой могилы… — мстительно промелькнуло в мыслях, и Влад рассмеялся от облегчения. — Не думай, что запугаешь нас, нежить!»
…И дракон на чеканной монете улыбнулся ему.
IIIГряда облаков была белой и мягкой на ощупь. Плыла, отделяя небесную твердь от тверди земной, простиравшейся там, далеко под ногами, куда не долетало дыханье драконово…
Влад осмотрелся.
— Спускайся. — Он хлопнул дракона по складчатой шее, и дракон обратил к нему желтым подернутый глаз и тихонько мурлыкнул. — Туда, на главную площадь. — Он ткнул рукой в необъятную, облачно-белую бездну под простертым драконьим крылом, где иссушено-серым, среди сочных зеленых полей, распластался Себиш.
В ушах заложило. Ветер яростно взвыл, уцепившись за полы плаща. Земля приближалась, выныривала из-под облачно-густой пелены, точно невероятных размеров левиафан — из глубин океанских. Очертя круг над широкими стенами, дракон тяжко сел, вскинув облако пыли, посреди вымершей в ужасе площади. Вынув меч на изготовку, Влад скатился с бока дракона, встал, прислонившись спиною к чешуйчато-жесткой спине.
— Я пришел с миром! — крикнул он в эхом отразившуюся тишину. — На Себиш движется несметное османское войско! И я не хочу напрасного кровопролития! Я хочу переговоров с вами, достопочтенные жители Себиша.
— А твой дракон — тоже желает переговоров?
Влад обернулся.
Дверь ратуши распахнулась, являя белому свету старца с облачно-седой бородою и в зеленом, драконьего цвета, кафтане. Дракон
