«Откуда начинать, – думала она, – не угодить бы нам на полицейскую облаву, нас же самих и заберут, как прошлый раз Ягодкин!»
Машка начала еще с большим азартом шагать, как вдруг увидела приближавшихся Ваську с Петькой, которые вели третьего.
– Кто это?
– Федька-косой, товарищ Тумбы. На кулак малость наткнулся, ну, да это не беда. Тоже Макарку ищет!
– Макарку? Ишь ведь как насолил всем этот Макарка!
– Нет, он сорвать с него на чаишко хочет! Старые счеты у них есть какие-то! Что же, Машка, принять его?
– Пусть ищет, только смотрите, не помог бы он ему бежать?
– Да как он поможет?
– Ладно, пусть идет с нами на Пьяный край! Пойдемте, братцы! Пора.
Они тронулись. Федька-косой шел сумрачно, но из-под нависших бровей сверкал проницательный взгляд. Как хорошие гончие или борзые, Васька и Петька бросились по кустам. Федька, в котором читатели, разумеется, узнали Густерина, взял направление левее, в самую чащу кустарника. Машка не упустила его из виду, очевидно, плохо доверяя новому товарищу. Федька-косой был старый бродяга, но давно скрывшийся с горизонта, высланный куда-то далеко этапом. Откуда и как он вновь появился? Машка плохо знала его в лицо, но слышала раньше, что есть такой бродяга; заниматься теперь его биографией было некогда, и она махнула рукой.
– Пусть ищет!
И Федька искал, очень старательно, не разгибая спины.
Часа три уже продолжались поиски. Цепь приближалась совсем к кладбищу, становилось рискованно бродить здесь, можно было наткнуться на полицейский обход. Машка хотела было скомандовать назад, но Федька замахал руками.
– Дальше, дальше!
– Смотри!
– Ничего, ничего… Идите!
Еще прошло с час. Вдруг Федька вскрикнул и рванулся вперед. Машка с товарищами быстро его окружили. Под кустом, на бугорке, мирно спал… Макарка-душегуб! Но в каком он был виде?! Черный сюртук, в котором он бежал, весь покрылся слоем болотной грязи; брюки до колен представляли собой грязную кору; сапоги распухли и покоробились; очевидно, этот туалет вовсе не пригоден для Горячего поля! Лицо Макарки похудело, осунулось; сам он, видимо, ослаб, потому что не слышал возгласа Федьки и продолжал спать как убитый; бродяжки не умеют так спать! Макарка отвык от этой жизни, и прошедшая неделя извела его до последней степени.
– Что же мы с ним будем теперь делать? – шепотом произнесла Машка.
Густерин, в образе Федьки, впился глазами в спящего Макарку и пожирал его взглядом, упивался, наслаждался. Никакой любовник не наслаждался так видом своей возлюбленной, как Густерин, наклонившись над Макаркой. Он даже дрожал от волнения, трепетал перед своей добычей! Машка тоже готова была плясать и петь от радости.
– Ведь это пятьсот рубликов! – прошептал, потирая руки, Васька. – Машка, тебе двести и нам по сотне! Смотри, не обижай! С Федьки угощение! Он меньше нас всех искал!
А Федька ничего не слышал и не мог оторваться от спящего. Машка дернула его за рукав.
– Чего ты обрадовался, аль приятель Макарки?
– Приятель, – машинально повторил Густерин.
– Как же брать его, ребята?
– Брать!.. – точно очнувшись, произнес Густерин. – А вот как! За мной!..
В одну минуту Густерин сидел уже на Макарке; одной рукой он душил его за горло, а другой обыскивал карманы.
– Веревку, давайте веревку! – кричал он.
Макарка очнулся, и завязалась отчаянная борьба.
Густерин успел выкинуть из его кармана кинжал и обеими руками душил его. Макарка захрипел. Васька ударил его сзади по ногам палкой и свалил на землю. Связали два пояса и скрутили ими руки Макарки. Только теперь Федька выпустил горло своего «приятеля».
– Ну и лют же ты, – произнесла Машка, глядя с улыбкой на рассвирепевшего Федьку.
– Не даром свои сто целковых получит, – заметил Васька.
Макарка с трудом пришел в себя и озирался.
– Что вы за люди? Где я? Что со мной?..
– Скоро узнаешь!
– Братцы! Чего вы? – слабо простонал Макарка.
– Хорош братец, – грозно произнесла Машка, – по-братски ты уморил Гуся?
– Гуся?! Ах, да, Гуся! Вы же знаете, товарищи, что Гусь сам меня чуть не задушил в подземелье! Я спасался. Клянусь вам.
– Полно клясться; пойдем-ка лучше к Густерину, там разберут!
– К Густерину?! Братцы, умоляю вас, какой хотите выкуп дам!
– Ты дал выкуп Гусю! Спасибо!.. Не отыграешься! Да что у тебя теперь есть?! Посмотри на себя!
– Полтораста тысяч есть! Моих шкатулок никто не найдет в подземелье!
– Будет тебе пищать! Нас не разжалобишь, сами ведь не младенцы! Ну, пошевеливайся! Федька, давай мне веревку!
– А кто поведет его?
– Я, – проговорила Машка.
– И я, – отозвался Федька.
– Не надо, тебя заберут там, – отозвалась Машка. – Сидите здесь на втором повороте, я принесу вам деньги; не бойтесь, не обману.
– Так вы продавать меня ведете? – вскричал Макарка. – Ну, помните! Я сведу с вами счеты.
– Не пугай! Не из трусливых мы!
– Нет, я пойду с тобой, – произнес Федька, боясь, как бы Макарка не вырвался у Машки!
– Не вырвется! Постой, я перевяжу ему руки.
– Легче! Дай я за горло возьму.
Густерин впился опять пальцами в горло Макарки, пока Машка перевязывала руки.
– Продажные твари, – прошипел Макарка, – не знаете вы, кого продаете! Не выдавать меня, а беречь и холить вы должны были бы!
– Еще бы! Благодетель!..
– Вы и во сне не видали того, что бы я сделал для вас!
– Молчи, душегуб проклятый! – не вытерпела Машка и дала ему такую пощечину, что тот пошатнулся.
– Эге! Ручка не бархатная!
– Бейте, бейте, все это попомнится вам после!
– Ну, шалишь, не скоро ты опять вырвешься на свободу! По новым правилам тебе ручные и ножные кандалы на всю жизнь оденут!
– Видывал я их! Не удивишь меня!
Они тронулись. Густерин шел с Машкою рядом, не спуская глаз с Макарки, а Машка вела его на веревке и помахивала сзади прутом. Васька с товарищами шли издали.
– Ай-да, Машка! Точно бычка ведет на веревочке, – острили они. – Ну, дай ему прутом, пусть пошевеливается.
Идти приходилось густым кустарником, и подвигались медленно. Макарка шел не твердо, несколько раз он покушался вырваться от Машки, но Густерин каждый раз хватал его за горло в тот самый момент, когда он делал прыжок. Макарка вперил в него пристальный взгляд.
– Федька, что мне твоя рожа знакома? Ты не из волжских?
– Нет, вяземский.
– Где-то я тебя видел? Ты Алёнку знал?
– Как не знать?! Хоронил даже после твоего ножа.
– Вот как я мщу своим предателям. Она ведь тоже полицию привела, на меня облаву делать. Помни, и тебе то же будет, если выдашь меня.
– Выдам, брат, выдам!
– Федька, отпусти меня, озолочу тебя! Век буду тебе помогать!
– Молчи, иуда! Кто тебе поверит? Что ты с Игнатием сделал?!
– С Игнатием? А ты почем
