— Спасибо, — говорю ему. — Держу пари, мой брат поехал с ним. — Я не упоминаю, что этой ночью мой брат спал в моей постели, поскольку это прозвучит странно. Как всегда, мне приходится скрывать определённые вещи.
— Не знаю, — отвечает Деэр. — Я не видел сегодня Финна.
— Должно быть, он тоже поехал, — шепчу я. На самом деле отец, вероятно, повёз Финна на занятие. И я могу полностью сосредоточиться на том, кто стоит передо мной.
На Деэре ДюБри.
Его улыбка светится.
— У меня к тебе есть ещё один вопрос, — говорит он с самодовольным выражением, изогнувшим его губы.
Я приподнимаю бровь.
— Как, уже? Ты же только недавно задавал.
Деэр смеётся.
— Да. Но не здесь. Я хочу спросить об этом в другом месте.
Я жду.
И жду.
— И… где же? — нетерпеливо спрашиваю я.
Он улыбается.
— На воде.
Я медлю.
— На воде? Как, например, на нашей лодке?
— Ты не против? — кивает он.
Конечно же нет.
— Это просто маленькая лодчонка, — предупреждаю его. — Ничего особенного.
— Прекрасно, — отвечает он. — Потому что я тоже ничего особенного собой не представляю.
Au contraire[18]. Но, конечно же, я этого не говорю. Хорошо, что я спала в одежде, ведь благодаря этому мы можем отправиться туда сразу, без промедления. Но, конечно же, этого я тоже не говорю.
Вместо этого я просто иду на улицу, направляясь к пляжу, и без колебаний выхожу под дождь.
— Мы всё ещё можем выйти в море, — говорю я ему. — Это просто небольшой дождь, волны не поднимутся.
— А я и не волнуюсь, — усмехается он. — Я привык к дождю.
— Верно, — отвечаю я, жестом приглашая его подняться на борт. — Я забыла.
Он заступает на лодку, а я отвязываю её от причала и бросаю ему канат. После чего запрыгиваю следом, прежде чем лодка успевает отплыть, и бесцеремонно приземляюсь рядом с ним.
Деэр растягивается у корпуса, пока я вывожу лодку через залив, и тут вдруг дождь резко прекращается, так же внезапно, как и начался. Тучи рассеиваются, над нами проглядывает солнце, и я поднимаю лицо к теплу.
Я живу ради таких моментов, как эти, когда печаль отступает на достаточно долгое время, чтобы успеть чем-то насладиться.
И должна признаться, что наслаждаюсь подобными мгновениями всё чаще и чаще с тех пор, как Деэр приехал на наш холм.
— Из-за тебя я чувствую себя виноватой, — тихо говорю я ему, открывая глаза. Деэр сидит, вытянувшись, его ноги упираются в скамью. Он поглядывает на меня, нахмурив лоб.
— Почему же, Калла-Лилия?
От этого прозвища мои губы расплываются в улыбке.
— Потому что ты заставляешь меня забыть, что мне грустно, — просто отвечаю я.
На минуту в глазах Деэра мелькает нежность, прежде чем они обратно превращаются в обсидиан.
— Ты не должна из-за этого чувствовать себя виноватой, — говорит он. — На самом деле это делает меня счастливым. Мне не нравится мысль, что тебе грустно. Сядь ближе ко мне.
Он раскрывает объятия, и я сажусь рядом с ним, прислонившись к его твёрдой груди и прильнув к его бьющемуся сердцу. Он обнимает меня, и впервые в жизни я сижу, расслабившись, в объятиях парня. И не просто какого-то парня. А Деэра ДюБри, который, как я предполагаю, может заполучить любую девушку, стоит ему лишь захотеть.
И прямо сейчас, в эту минуту, он хочет меня.
Это непостижимо.
Стоит идеальная температура, мы дрейфуем на солнце, и тепло просачивается сквозь мою рубашку, впитываясь в кожу. Я опускаю руку за борт, позволяя ей плыть по поверхности воды, и прислушиваюсь к сердцебиению Деэра.
Оно сильное и громкое возле моего уха.
Стук. Стук. Стук.
Ритмичное звучание напоминает мне день, когда он бил по сараю кулаками.
Я смотрю на него, не желая поднимать эту тему, но в то же время желая знать ответ.
— В тот день на улице, — начинаю я, — когда ты колотил по сараю. Что именно тебя так расстроило?
Он чуть вздрагивает, но не двигается. Его руки продолжают крепко обнимать меня за плечи, а тёмные глаза остаются закрытыми.
— Почему мы должны говорить об этом? — спрашивает он, его голос расслабленный и хриплый. — Я думал, ты хотела услышать мой вопрос?
— Да, — быстро отвечаю я. — Но сперва я хочу услышать ответ на свой. Ты сказал мне, что был зол на самого себя, что позволил чему-то затронуть тебя. Что это было?
Потому что мне надо знать.
Он вздыхает, а затем открывает свои великолепные глаза.
— Ты, — мягко отвечает он, и это слово трогает моё сердце. — Я позволяю тебе добраться до меня.
Я втягиваю воздух и отодвигаюсь, пытаясь увидеть его лицо, пытаясь понять его ответ.
— Почему тебя это так злит? — неуверенно спрашиваю я. — Я девушка, ты — парень, и, по-моему, это совершено нормально.
Он снова закрывает глаза, но его руки по-прежнему обнимают меня. Слава богу.
— Да. Но ты не в лучшем положении, и полагаю, я был зол на Везение за не совсем подходящее время.
Я молчу, поскольку не знаю, что сказать, и Деэр приоткрывает один глаз.
— Дома девушки часто хотели встречаться со мной из-за родственников отчима, потому что у них много денег. Я ненавижу это, но особенно ненавижу то, что не знаю, когда кто-то искренен и хочет быть ближе ко мне только из-за того, что я — это я.
Он на минуту замолкает.
— Ты понятия не имеешь, кто я, но я всё равно тебе нравлюсь.
Теперь я безнадёжно запуталась.
— И это плохо?
Он качает головой, открывает глаза и смотрит на воду.
— Нет, сейчас просто неподходящее время. Ты не готова для кого-то вроде меня. Ты не в лучшем положении.
Это злит меня, и я стряхиваю его руки.
— Не в лучшем положении? Моя мать только что умерла. Я с трудом балансирую на грани или вроде того. Люди умирают, и это ужасно, но это не значит, что я хрупкий маленький цветок.
Он поднимает на меня взгляд, его глаза чёрные, как ночь.
— Может, и так, — уступает он. — Но ты до сих пор скорбишь. И мы не можем начать что-то прекрасное, пока нас окружает столько боли.
Ошеломлённая, опечаленная и молчаливая, я отворачиваюсь от него и смотрю в противоположную сторону лодки. Я нравлюсь ему, но он не может быть со мной. И как, чёрт возьми, это понимать?
Через минуту Деэр разворачивает мой подбородок большим пальцем, заставляя меня посмотреть на него. Я не хочу, но в то же время хочу. Потому что даже когда он раздражает меня, он прекрасен.
— Спроси, что у меня за
