Я вскидываю подбородок.
Нет.
— Ну же, — уговаривает он. — Спроси меня.
Я хочу знать. Хочу знать, почему он пожелал оказаться со мной здесь, посреди воды, чтобы задать его. Я хочу знать, что это за вопрос. Хочу знать, что это могло бы быть. И я спрашиваю:
— Какой у тебя вопрос?
Деэр улыбается, и, я клянусь, его улыбка ярче солнца.
— Калла, я хочу тебя.
У меня перехватывает дыхание. Я жду, и жду, и жду вопроса, пока его глаза проникают в мою душу.
— Я просыпаюсь ночами, желая тебя. Ты мне снишься. Но прямо сейчас тебя связывает слишком много боли и трудностей. И мне нужно убедиться, что тебя не просто влечёт ко мне из-за того, что ты в замешательстве. Я хочу убедиться, что ты действительно хочешь меня. Я готов быть терпеливым и выяснить это. Итак, мой вопрос: сможешь ли ты тоже быть терпеливой и подождать?
Он хочет быть со мной? Это всё, о чём я могу думать, и неважно, что он хочет подождать, пока мой разум не прояснится. Конечно же, я подожду.
Я начинаю кивать и спрашивать, как долго, но Деэр перебивает:
— Ты сможешь подождать, что бы ни случилось?
Я медлю, поскольку это странный вопрос. Должно быть, я выгляжу настолько же озадаченной, насколько себя и чувствую, потому что Деэр протягивает палец и касается моих губ.
— Не спрашивай, потому что я не могу рассказать тебе прямо сейчас. У всех есть тайны, Калла, даже у меня. Но ты можешь подождать, пока наши шансы не окажутся равными, несмотря на секреты?
Боже, как я устала от тайн.
Но боже, Деэра я хочу ещё больше.
— При одном условии, — неожиданно для себя говорю я. Деэр удивлённо поднимает голову.
— И каком же?
— У меня нет большого опыта с парнями вроде тебя, — говорю я ему. Или с парнями в принципе. — Но я хочу тебя. Ты — всё, о чём я думаю.
Губы Деэра изгибаются.
— Я испытываю то же самое.
— Поэтому я не знаю, как ты можешь просить меня подождать. У меня есть только это лето, Деэр. А потом я уезжаю в колледж. — Я замолкаю, и моё сердце трепещет. — Но если для тебя это важно, я подожду немного. Совсем немного. Но только если ты для меня кое-что сделаешь.
Он ждёт, его тёмный взгляд становится задумчивым.
— Дай мне повод.
Слова вылетают раньше, чем я успеваю их обдумать и забрать обратно.
Его взгляд затуманиваются, и, прежде чем я успеваю моргнуть, снова оказываюсь в его объятиях, прижатой к его груди, и его рот обрушивается на мои губы. Его губы, сильные, но мягкие, прижимаются к моим, захватывая их, сминая, лаская.
Его поцелуй — это всё, о чём я думала.
Я со стоном выдыхаю в его рот, и он ловит ртом мой стон. Его руки прослеживают контуры моих лопаток, а затем скользят вниз по моей спине к бёдрам. И они оказываются такими, как я и представляла — сильными, но нежными.
Он притягивает меня к себе, и мои бёдра встречают внезапную твёрдость — явный признак его желания. Сначала эта твёрдость смущает меня. Но потом она разжигает во мне пожар, желание, которое мчится по моим венам, пульсируя в сердце. Я горю, потому что он твёрдый из-за меня.
Он хочет меня.
Мой язык кружит вокруг его языка, прежде чем я прикусываю его губы. Он стонет, когда я крепче прижимаюсь к нему, вжимаясь между его ног, перехватывая его дыхание. Его руки поднимаются к моей груди, касаясь большими пальцами моих затвердевших сосков. Он задерживается там на мгновение, превращая мои мысли в тлен, и ласкает мягкость моей шеи, где его губы оставляют пылающий след.
Наконец, он отрывается от меня, его дыхание неровное, словно он горит от желания. И я предполагаю, что так оно и есть. Со мной происходит то же самое. Влечение между нами — ослепляюще жаркое.
Деэр удерживает меня на расстоянии вытянутой руки, восстанавливая самообладание.
А затем он смотрит на меня и улыбается самой дьявольской улыбкой.
— Это то, что нужно?
Его вопрос лёгкий и игривый, но только не вложенный в него смысл.
Поскольку он в самом деле хочет знать… достаточно ли этого на сегодня? Хватит ли мне, чтобы продержаться? Достаточно, чтобы заставить меня подождать?
И ответ… я не знаю.
Не знаю, потому что если он будет ждать, пока не пройдёт самое тяжёлое моё горе, потребуется некоторое время. Горе — штука непредсказуемая, и, честно говоря, я не думаю, что оно когда-либо пройдёт по-настоящему. Полагаю, мы просто учимся с ним справляться.
И возможно, это действительно то, чего он ждёт. Чтобы я справилась с ним… со своим горем, с жизнью, с Финном. Так много всего, с чем нужно справиться. Так много препятствий.
Но когда я смотрю на него, на то, как свет превращает его тёмные глаза в янтарные, на то, как солнце заливает его золотистым светом, а связь между нами — обжигающе жаркая и опасная, я знаю одно.
Он стоит того ожидания.
Несмотря на все наши тайны.
А может, как раз благодаря им.
26
VIGINTI SEX
Финн
Я сворачиваюсь калачиком на полу своей комнаты, где в углах залегла пыль, а дождь в очередной раз заливает подоконник. Мне следует встать и закрыть окно, но я не делаю этого.
ТыНеМожешьТыНеМожешьТыНеМожешь.
Голос истошно вопит в ушах, и я прикладываю к ним ладони и крепко сжимаю, пытаясь заглушить их, что, естественно, не срабатывает. Потому что голоса доносятся изнутри.
Я слышу, как Калла заходит в дом, слышу, как она напевает в душе, счастливая от того, что я ничего не знаю, но я-то знаю.
Я знаю, это Деэр делает её счастливой.
Он даёт ей надежду, тогда как всё, что даю ей я, — отчаяние.
Я роняю голову на руки.
Ещё немного.
Ещёчутьчутьчутьчуть.
ОнаНеСтоитТойБолиНеСтоитЕёНеСтоитЕё.
Голоса настойчивы, но я знаю, что они лгут. Она стоит того. Я могу с этим справиться ради неё. Я должен, потому что она этого заслуживает.
Вести себя нормально.
Я сажусь, убирая с лица влажные волосы.
Ещё совсем немного.
Я могу это сделать. Я могу притворяться.
Ещё
Немного.
Я наблюдаю, как кружатся пылинки в лучах умирающего света, и прихлопываю их, прежде чем свернуться в клубок.
Ради Каллы.
27
VIGINTI SEPTEM
Калла
Я сижу, уютно устроившись в кресле на заднем крыльце. Отсюда мне открывается отличный панорамный вид на океан, скалы и каскадный склон.
Я наблюдаю за тем, как Финн снова рубит дрова, его бледная кожа блестит от пота в лучах утреннего солнца. Он не ночевал со мной прошлой ночью — по-видимому, его не мучили кошмары. Но когда я встала, он рубил дрова, так что его явно что-то гложет. Финн сказал мне однажды, что это успокаивает нервы, а в
