— Что-то живет в нем, Майкл. Какое-то зло бежит по его венам. И его необходимо изгнать.
Я слышал его подавленный рев. Я думал лишь о том, что в моей крови пламя. Пламя, которое необходимо изгнать. Но они удерживали меня. Я не мог добраться до пламени. Мне было необходимо вырвать его из своей крови. Вырезать из тела. Но я не мог освободиться.
Темнота наступила и накрыла меня.
Когда проснулся, я был в темной клетушке с грязью на полу и стенах. В голове пульсировало, мои бедра болели, но я не чувствовал половину своего тела.
Затем я вспомнил.
И я мог чувствовать пламя. Пламя под своей кожей. Пламя, которое необходимо было изгнать.
Я слышал шаги надо мной. Тяжелые шаги. Мама плакала, умоляла его не делать что-то. Я слышал плачь брата. От его громкого крика моя голова болела.
Шаги остановились прямо надо мной. Мое тело начало дрожать. внезапно надо мной открылся люк, яркое сияние осветило место, на котором я лежал, из-за чего я вздрогнул. Затем он подошел ко мне с ремнём в руке.
Я посмотрел в его глаза, когда он сделал шаг вперед. Я помнил боль. Помнил боль, номер одиннадцать... и пламя... невидимое пламя, вытекающее из моей крови...
Деревянный потолок вернулся в поле моего зрения, и я был на свету. Но был связан по рукам и ногам. Мужчины входили и выходили из двери слева от меня. Мужчины, которые собирались причинить мне боль.
Те же самые мужчины...
Они говорили мне что-то, но я не мог слышать из-за крика, из-за звука пламени в моей крови. Я извивался, хотел порвать веревки, когда дверь слева от меня снова открылась. Это был один из них. Один из тех, кто меня связывал. Один из ублюдков, которого я хотел убить.
Шум криков и ударов по двери был слишком громким. Затем я услышал голос:
— Я не позволю вам причинить ему боль. Пожалуйста... просто позвольте мне успокоить его. Позвольте мне усмирить его ярость.
Я замер, изогнув спину над тем, на чем бы ни лежал. Кровь ревела в моих ушах, но человек сейчас в комнате со мной был новым... голос... из-за голоса крики в моей голове прекратились...
Я тяжело задышал, уставившись в потолок. Затем я услышал крики и повернулся на бок. Пол. На полу была женщина. Маленькая женщина, которая обернула руки вокруг коленей. Я быстро моргал помутневшими глазами, пытаясь разглядеть. Мой желудок сжался от того, кем она оказалась.
Темные волосы.... Маленькое тело... Ее руки... маленькие руки...
Затем я увидел глаза. Зеленые глаза. Пульс в моем запястье и шеи ускорился от вида этих глаз. И пламя утихомирилось. Огонь все еще был там, горел пол моими мышцами. Зло все еще наполняло мое тело, но я мог дышать. Меня одолела одышка. Я потел. Но мог дышать. Когда смотрел на нее, мог дышать.
Но я устал. И больше не выдерживал. Больше не мог бороться. Не хотел быть таким.
Я уставился на женщину. Она уставилась на меня в ответ. Мое сердцебиение замедлилось в моей пылающей, ноющей груди. Слезинка скатилась по ее лицу. Я наблюдал, как слеза скользнула по ее щеке, задаваясь вопросом, почему она плакала? Затем, как только пламя погасло, ощущение, что оно вновь запылает, чтобы меня мучить — вернулось. Пламя никогда надолго не успокаивалось.
Я больше не мог этого выдержать.
Борясь с угрожающей темнотой, я сделал глубокий вдох.
Видя, как женщина замерла, смотря на меня, я открыл рот и прошептал:
— Убей меня.
9 глава
Мэдди
Я не могла поверить в то, как он выглядел. Флейм. Мой Флейм. Сломленный, связанный по рукам и ногам на маленькой кровати в центре комнате. Его торс был обнажен и покрыт кровью. Кожа вся исполосована. Царапины и рубцы повсюду.
Его ноги были облачены в кожаные штаны, но они были изрезаны, сквозь них было видно окровавленную кожу.
Но его глаза... из-за его красивых темных глаз моя душа обливалась кровью. Зрачки расширены, выглядя совершенно черными. Белки глаз были ярко-красными с видными капиллярами. И было легко понять почему. Разрывающие сердце крики вырывались из его горла, спина изгибалась на кровати, конечности напряжены, будто его жгло изнутри.
Мои ноги подкосились, когда я увидела его в таком мучительном состоянии. И в итоге я сползла на пол. Серьезность того, что описали Викинг и АК оказалось перед моим взором. Флейму было очень больно. Настолько сильно, насколько я еще не видела прежде.
Затем он повернул голову и уставился на меня. И его безумное дерганье прекратилось. Я задержала дыхание, боясь сделать любое резкое движение. Я ждала, что он заметит меня, заметит, что это на самом деле я, Мэдди. Молодая девушка, которую он так бережно охранял, но, казалось, он смотрел сквозь меня. Ком скопился в моем горле. Я не двигалась, но по моей щеке катилась слеза.
Уловив вспышку чего-то в терзаемом взгляде Флейма, мое сердце воспарило надеждой. Я двинулась немного вперед, когда его сухие губы приоткрылись, а затем я разбилась на миллион мелких кусочков.
— Убей меня... — его голос был хриплым, как будто он глотал мелкие осколки стекла. Но его просьба дошла до моих ушей так же громко, как если бы он кричал. Пальцы его руки напряглись, и он изогнул спину.
— Убей меня, — снова прорычал он, на это раз резче. Я заметила, что бы ни держало его в своей власти, оно восстанавливало силу. Но не было сомнений в том, чего хотел Флейм. Что он умолял меня сделать.
Вены, его покрытых кровью рук, напрялись, очертания твердых мышц стали видны на туловище, когда он стиснул кулаки. Его тело начала сотрясать дрожь.
Флейм начал дергать головой, глаза остекленели, когда он тянул свои связанные ноги. Мучительный крик слетел с его губ, и я подпрыгнула на ноги, не в состоянии выдержать его боль. Мое сердце раскалывалось на части с каждой проходящей секундой. Нельзя было так жить. Но я не могла его убить. Не могла...
Когда он смотрел на меня своими темными глазами, я могла видеть в них молчаливую мольбу. Он больше не хотел жить таким образом. Он хотел освободиться от боли. Как и я на протяжении стольких лет, он хотел стать свободным.
Заглушив рыдания, сделала шаг вперед. Спина Флейма изогнулась и опустилась, затем снова изогнулась и опустилась на пропитанный потом матрас под ним. Я хотела прикоснуться к нему. Больше чем что-либо хотела положить свою руку на его и сказать, что все будет хорошо. Хотела развязать его и обнять.
Но не могла. Наши страхи и барьеры заставили меня отстраниться. Мне приходилось слишком со
