— Московская она только по названию, но сама английская, тутошняя. Раньше-то у неё ого-го какие привилегии были — по всей Руси торговала беспошлинно. Дворы торговые держала в Москве и Вологде, а сейчас только товары имеет право вывозить. Так в Архангельск и голландцы теперь наведываются. Но нам-то всё одно, что те, что другие, потому что наше покупают они дёшево, а своё продают дорого. И никуда не денешься — корабли-то ихние. Нас батюшка привёз на одном из англичан. Пассажирами взяли, но без товара. А в другой раз, может и без товара не взяли. Кто ж его теперь знает, но денег больше не везут.
— Так сам ты, выходит, архангельский?
— Из Холмогор. Но места те знаю — при купце состоял и бывал с ним по разным селищам.
Надо же! А парнишка-то явный стратегический союзник.
— Так ты сказал, что тебя отправили на заработки, а выходит, что ты обучение проходишь, — решил я уточнить неясную деталь в повествовании.
— На верфи молодого хозяина брусом зашибло. Хворает. Думаю, помрёт скоро. Один я остался работник. А на судне кормят.
— Но тебе очень хочется постичь секреты часового хода? Писать-то умеешь? — продолжил я выведывать важные для меня обстоятельства.
— Обучен. При купце ведь состоял. И считать умею.
— А сколько будет восемь помножить на двадцать три?
— Сто восемьдесят четыре.
Действительно, бойко считает.
— Ладно, Иван. Если хозяин твой, не приведи Господи, преставится, отыщи в полудне пешего хода отсюда к северу Софи Корн. Деваться-то тебе всё равно куда-то надо. Есть у меня книги про корабельное устройство. Ну а насчёт поучиться часовому делу… мне часовщик для своих дел нужен. А люди мы в этих краях не последние. Может уговорю мастера взять тебя в ученики.
Разумеется, из нашей беседы никто ничего не понял, кроме Софочки, уловившей смысл сказанного прямиком из нашего мозга.
Так этот Иван уже через пару недель появился в нашей школе. За парту его сажать я не стал, а сразу отвёз в Ипсвич, оплатив часовщику и обучение, и стол. Мастеру наказал, чтобы по хозяйству парня не гонял, а к делу приставил. И что через месяц проэкзаменую Ивана и приму решение, стоит ли ему дальше тут оставаться, или поискать другого учителя. Дочь джентльмена — лицо уважаемое, да и репутация нашей школы — не пустяк. Плюс три кулакастых подростка за спиной — всё было проделано правильно.
Глава 23. Серия прорывов
— Вань! Постоишь на шухере? — Билл заглянул к часовщику и дождался, когда его ученик закончит выпиливать "звёздочку".
— Постою. Показывай, где он лежит.
— Эта… ну… надо последить, чтобы хозяин нас не застукал. Не твой, а ювелир. Я с подмастерьем договорился перебрать и обмерить запасы камней, но нужно, чтобы никто не мешал.
— Самоцветов что ль?
— Навроде того. Только они не цветные. На стекло похожие.
— Ты не татьбу ли затеял? Нехорошо это. Грех.
— Не, Вань. Всё оставим на месте. Потом придём в другой раз и отобранные купим — подмастерье сразу подаст те, что годятся. А за это ему отдельная плата будет.
— Тогда, почему не отобрать нужные камни при хозяине? — удивился оставшийся бесхозным холоп. — Это можно бесплатно сделать.
— А вдруг смекнёт? Нам не следует свои секреты всем подряд показывать, — продолжил втолковывать Билл.
— А я не все подряд?
— Ты хозяйской дочкой уже обласканный, то есть наш.
— И не боишься, что я этот секрет продам?
— Не бывало такого ещё с мисс Софи. То есть, с профессором Корн. Уж кто к ней прибился, остаются и никуда не деваются.
— Что? Милостивая барыня?
— Можно и так сказать, — почесал в затылке самый старший из оставшихся при школе учеников — почти ровесник Ивана и почти уже юноша. — С ней удача и достаток. Как молодая хозяйка чудить начала, так в землях наших народ кроме как от старости не помирает. Да ты и сам догадаться мог. Виданное ли дело — несколькими словами с тобой обменялась и в учёбу к часовщику пристроила! Нам объяснила, что без точной механики нынче никуда.
Так. Хватит болтать. Вон, гляди, пошел мастер, заказ понёс, — Билл указал на окошко. — Айда в его лавку. Встанешь у дверей. Будешь покупателей разговорами отвлекать, если кто наведается. И за улицей следить.
Ребята вышли из одной мастерской и вошли в другую. Билл с подмастерьем принялись сдавливать деревянными щипцами прозрачные бесцветные камушки, поглядывая на то, как в круглом сосуде за стеклянной стенкой расходятся в разные стороны невесомые лепестки. А потом опадают обратно. Или не расходятся. Или расходятся, но слабенько. В зависимости от результата необработанные кварцы раскладывали на кучки — подходящие встречались достаточно часто.
Этот год, который я по своей внутренней привычке стал отсчитывать с января, а не с марта, как это здесь сейчас принято, начался с того, что вместо умершего предыдущего короля на трон сел новый. Католик истовый сменил протестанта, католикам сочуствующего. Оно бы нам в нашем захолустье и без разницы, но маменька приступила к обучению дочерей, крестницы и старших мальчиков фехтованию — поползли слухи о мятежниках, и стало как-то неспокойно. Хранящиеся в доме заряженными ружейные и пистолетные стволы теперь отстреливали значительно чаще — миссис Корн обучала детей обращению не только с холодным оружием. А еще у нас в поместье пара сарайчиков, смотрящие на подъездную дорогу и удобное для подхода ровное поле, обзавелись дополнительными окошками. И спрятанными за ними карронадами с папиного флейта. На дорогах стали встречаться патрули, в основном из ирландцев. Как-то вдруг в сыром весеннем воздухе Англии отчётливо запахло кровью и порохом.
Наблюдение за нашими фригольдерами, которых сей праздник жизни стороной не обошел, поначалу вызвало удивление. Люди активно включились в процесс, доставая из ухоронок разнообразные колюще-режуше-стреляющие приспособы и приводя их в божеский вид, с энтузиазмом помогали монтировать пушки и расчищать им сектора обстрела. А потом захотелось отвесить себе смачный подзатыльник, только Софью пожалел. Ну сколько можно мерить всё старыми мерками, другой истории и другого общества, и обращать внимание только на то, что по настоящему интересно. Так и
