Так-то я хотел сразу, как избавимся от постороннего груза, рвануть на моторе вверх по Северной Двине и начать срочно вить гнездо для школы в немноголюдном месте неподалеку от водных путей. Поставить там навесы для сушки корабельного леса, да и начинать осваивать голубые дороги России, постепенно налаживая удобные возможности для преодоления волоков — были у меня задумки.
— Не пройдёт шхуна даже до Холмогор, — вмешался в мои рассуждения Иван. — Там глубины две сажени всего. То есть, метра три. А "Энтони" на четыре в воде сидит, — оказывается, я подумал вслух.
— И металл сюда придётся из-за моря возить, — присовокупила Софочка. — И чужестранцам дозволено по рекам плавать, только если есть на то царская воля. Так что, Иван, будешь тут ставить двор корабельный и нас встречать, когда по осени на зимовку вернёмся. А к тому времени под навесы нужно лес сложить на просушку — нам его много потребуется.
— Ох ты ж Царица небесная! — воскликнул парень. — Шхунку-то нужно будет на берег вытягивать. Да, Софья Джонатановна, и задачку ты задала!
— А этот Сила Андреич? Он же местный житель — знает тут всё. Рома возьми, тушёнки, да зайди поговорить душевно, — направил я мысли юноши в позитивное русло. — Сковороду подари. Прояви учтивость к человеку. Опять же в одиночку, без команды, тебе со всем не совладать. Присмотрись, да и начинай вербовку. Нам же не только навесы, но и слип нужно строить. Где-то ведь делают карбаса и кочи. Наверняка там берег удобный. И плотники умелые.
— Эта! Я что! Вот так сразу и в приказчики? — осовел Иван.
— Здешний ты, и человек верный. Обмозгуй сам с какого боку приступать, да и начинай.
* * *Избу с сараем Иван отыскал в деревне Соломбаль, что от Архангельска за протокой. На пологом берегу местные жители строили свои судёнышки. Эти места мы и осматривали, прикидывая, как и что здесь расположить. Сонька в кои-то веки никуда не торопилась — прохаживалась по бережку вся из себя при шпаге и в высоких сапогах, да вокруг поглядывала. Меня она подальше задвинула, но мыслями была неспокойна. Задумчива и немного рассеяна. Ноги сами несли её… туда, где пахло стружкой и где на подпорках стояли строящиеся лодки.
"Так вот ты какой, поморский карбас", — подумал я глядя на добротную посудину, способную, если на глазок, увезти тонны три. Обводы спереди мне понравились, потому что острые. Обводы сзади опять же острые — это нынче на маломерных судах постоянно. Форштевень не понравился, потому что вертикальный. Ахтерштевень же очень понравился, именно потому что тоже вертикальный. Кто о чём, а я только об установке мотора и размышляю. Интересный крепёж здесь применён — шитьё вицей. То есть прутиками, если по-человечески. Ещё можно сказать — лозой. Но не виноградной, а вроде тех, из которых корзины плетут. Наверняка в этом деле полным полно местных секретов, которые мне сейчас без надобности. И еще понятно, что железо здесь редко и дорого, отчего кругом всё на деревянных скрепах. И конструкция карбаса в значительной мере определяется особенностями доступных технологий и материалов.
Но симптомы дефицита металлов наглядны, что сильно, очень сильно тревожит, поскольку препятствует выполнению моих великих планов. Ведь есть же Урал — опорный край державы. И человек от Строгановых послан сюда для приёмки груза из далёкой Голландии. А где медь и железо, которых должно быть вдоволь при размахе-то этих известных промышленников и предпринимателей? Что-то не клеится. И да. Эти самые металлы мы вместе с предметами роскоши доставили сюда, на манер бешеной собаки сделав крюк вокруг всей Скандинавии.
Занятый этими нелёгкими мыслями, я вдруг понял, что Софи тоже ушла в себя, оставив мне полный контроль над телом. Что стоящая рядом Мэри достала из сумочки мерную ленту и диктует размеры привлёкшей мой взор кормы карбаса Лизе, которая Рисовальщица. На бумагу уже нанесено изображение, в которое заглядывающий через плечо Арчи вносит изменения. А вокруг собрались бабы, падкие до всего необычного. И топчется бородатый мужик, почему-то перекладывающий из руки в руку долото. Пора возвращаться в этот мир, а то, похоже, я слишком подзадержался в сомнениях и тревогах.
— Ты парень или девка? — доносится голос из народа. И словно в ответ из-за спин собравшихся появляется Иван.
— Капитан-мэм! Это промысловый карбас. Те, что для перевозки товаров в Холмогорах строят. Они по четыреста пудов поднимают и ещё сами с казёнкой.
— Казёнкой? — не понял я.
— Ну, будкой на корме. Для кормщика.
— Будто я не могу такой построить! — возмущается дядька с долотом. — Делаю, какие закажут. Здав будь, басурманин, — произносит бородач, обратившись к Соньке — признал в ней главную.
— Девица я, значится, басурманка, добрый человек, — отвечаю. Мне почему-то весело и охота поприкалываться.
— Здрав будь, добрая басурманка, — послушно подхватывает озвученную сентенцию мужик. — А почто ты моему карбасу зад разглядываешь?
— Красивая работа. Глаз не отвести.
Мужик озадаченно скребёт долотом в затылке и впивается взглядом в ахтерштевень, рядом с которым мы так и остаёмся.
— А на иноземный манер ты его сделать можешь? — киваю на лист в руках Рисовальщицы.
— Могу, — отвечает дядька, разглядев картинку и снова поскребя долотом в затылке. — Но не этот — за ним хозяин нынче придёт, а я задаток взял.
— Тогда и у меня задаток возьми, да и сделай, — важно отвествут Софья. — Только размером такой, как холмогорские. И с казёнкой. Да скажи, когда готовый забирать?
— Дык две седьмицы погоди, а там и пора будет.
— С финансовыми вопросами к лейтенанту-мэм Коллинз, — продолжаю прикалываться я, кивая на Мэри. Вовремя я стрелки перевёл потому что появилось новое лицо — староста местный подтянулся, увидев шхуну в протоке и толпу на берегу.
— Что за собрание, православные? — начал он мирным тоном, поглядывая на иноземно одетых малолеток.
Сонька протянула мужику грамотку, дождалась, когда тот её прочитает, и самым почтительным тоном произнесла:
— По распоряжению воеводы направлены для устройства корабельного двора. Вот человек мой Ивашка, — кивок в сторону Ивана, — будет здесь сидеть да делами ведать. А ты, Акинфий Борисович, присоветуй нам место доброе, чтобы суда на берег имать для поправления, а
