— Прикажу изготовить для тебя копию, — ослепительно улыбнулась моя реципиентка. Она последнее время хорошеет не по дням, а по часам. — Так показывай путь, по которому собираешься меня послать, — это я вернул разговор из светского русла в деловое.
Разумеется, сколь-нибудь подробно нарисовать карту дороги в Каму наш гость не смог, да и на нашем недоглобусе не нашёл, но указал важные ориентиры и обещал дать проводника. Мы же со своей стороны пожаловались на несвободу в передвижениях, отчего судно-то у нас есть, а вот шарманщика доброго для него нет. А те, что хоть как-то справляются — все в разгоне. Потому что сполна обученные шарманной премудрости парни все сплошь иноземцы, которым покидать Архангельск не рекомендовано.
Так и расстались, оформив устный договор о намерениях, ничего конкретно друг другу не пообещав. Мы уловили главное — где-то придётся протаскивать судно сквозь болото, причём на протяжении примерно вёрст двадцати. Мне сразу вспомнились землечерпалки, драги, земснаряды и добыча торфа, который размывали водяной пушкой. Не то, чтобы у нас тут было что-то готовое, но водомётчики создали некоторые предпосылки для дальнейшего творчества в отношении прохода через болота за счёт применения технических средств.
Начать проработку вопроса нам пришлось с ревизии всего хозяйства. Прежде всего — сколько накоплено скипидара? Оказалось — изрядно. Три перегонных установки, работающие круглосуточно обеспечивали устойчиво сочащийся родничок. Пихтовые бочки местного производства стояли рядами и колоннами. Их уже кто-то из наших ипсвичских Кулибиных стандартизировал. Все они по тридцать шесть литров объёмом, то есть подъёмны для одного дяденьки или двух тётенек. Вообще-то это объём английского сухого бушеля, то есть неизвестный мне умник даже размеры не пересчитывал, а скопировал откуда-то.
Питался родничок преимущественно ситовой сосной, которую в подгоняемые с верховьев плоты то и дело вставляли недобросовестные лесозаготовители. Она даже в печи идёт только за неимением иного топлива, вот её нам и толкали по цене низкокачественных дров окрестные потребители древесины.
Вторым был вопрос собственно с судном — завершалась постройка четвёртой двенадцатитонки — второй, заложенной здесь в Архангельске. Стандартная ширина в семь футов — два десять, если по-человечески. Длина двенадцать метров. Борта и транец плоские вертикальные. Передняя стенка наклонная наружу под углом… ребята его постоянно увеличивают и здесь добрались до шестидесяти градусов от вертикали на стыке с днищем, но верхние передние тридцать сантиметров выполнили строго перпендикулярно поверхности воды — своего рода принудительная грузовая марка, оставляющая фут надводного борта при погружении корпуса до образования наглядно видимого упора в воду. Пара гребных колёс на корме, остающихся в пределах ширины корпуса. Здесь их сделали относительно небольшими — метрового диаметра, отчего они не выставляются над палубой даже своей верхней кромкой. Зато плицы их торчат вниз из плоскости днища. Ребята явно намудрили в этом месте чего-то с направлением движения воды, организовав тоннель прямоугольного сечения, выставляющийся вниз на добрые двадцать сантиметров.
Что же — будем пробовать. Даст это повышение коэффициента полезного действия, или не даст — увидим на практике. А теперь вопрос! Как к носу этого сооружения пристроить земснаряд? Для чего по старой ипсвичской традиции собирается великий народный хурал. А что делать, если нужно всем скопом навалиться? Да ещё и требуется единодушное понимание решаемой нестандартной проблемы.
Народ я согнал в класс, чтобы можно было рисовать на доске, и начал постановку задачи. С удивлением понял, что изъясняюсь на смеси русского и английского, которую свободно воспринимают и ипсвичские ребята, и местные — как-то незаметно у нас тут образовался свой суржик. Общую задачу сделать болотопроходный корапь аудитория ухватила быстро, после чего на кафедру взошёл самый упертый Водомётчик и поведал о последних достижениях в области водомётостроения. Спустя полчаса народ начал генерировать идеи, пошли вбросы информации о достижениях энтузиастов паровых машин, о идеях сторонников пневматических устройств, о трудностях с изготовлением трубопроводов.
План опытно-конструкторских работ принялся распухать до беспредельного размера, отчего мне пришлось решительно резать по живому, впихивая невпихуемое в реальные объёмы. Потом все задумчиво разошлись, потому что наступило время ужинать и спать. А утром стало понятно, что на нашем корабельном дворе начался первый на Архангельской земле всхлип творческого энтузиазма. Билл с Дальних Вязов разложил работу на операции и нарезал чёткие куски. Пусть мы не гвозди шлёпаем, а создаём сложное техническое сооружение, но количество доступных двигателей на ближайшее будущее уже известно, сколько и чего можно отлить или выточить — понятно, а время просушки и обжига форм непререкаемо, как физическая константа.
О том, что чистую воду для водяной пушки можно взять с кормы и прогнать её вперёд можно только по деревянным трубам прямоугольного сечения, мы договорились ещё при первом обсуждении, а то обстоятельство, что пульпу следует отбросить в сторону как можно дальше, уловили все. Вопрос был за реализацией.
* * *Август в этом году выдался ласковым. Софи "подбила бабки" и с удивлением поняла, что за счёт перевозок по маршруту Вологда-Архангельск мы уверенно поддерживаем штаны, при этом не захватив и пятой части рынка грузоперевозок. Да нам больше и не требуется, потому что неплодотворно было бы создавать массовую безработицу среди бурлаков, гребцов и работников действующих волоков. Неблагодарное это дело — нужно ведь дать и другим дышать, чтобы не поднялась дубина крестьянской войны против иноземных захватчиков источников постоянного заработка. А у нас тут уже прикормились две артели — бурлацкая и плотницкая. Да и дядя Сила доложил о том, что столько же народу приставил к делу у себя в Котласе. Хорошо он устроился — все его дети регулярно проходят мимо и заглядывают в гости. А он уже и старуху свою на новое место перевёз.
Мне же приходится постоянно проводить курсы повышения квалификации мотористов. И Софи каждый раз, как приходит баржа, инструктирует капитанов, которые считают себя лоцманами. В этом присутствует конфликт понятий, связанный с особенностями восприятия меры ответственности и объёма обязанностей. Конфликт этот преодолевается со скрипом и скрежетом. Видимо, потому что наши капитаны все поголовно родом из потомственной лоцманской семьи.
* * *— Вот тебе, Софья Джонатановна, дозволение ходить безвозбранно по всем землям государства нашего, — с такими словами
