Бёрди пожевала губу, разрываясь между благополучием своих питомцев и желанием быть с воспитавшей ее сестрой.
– Ладно, Тони, – запинаясь, сказала она. – Я помогу мамочке.
Тони еще раз обняла сестренку и поцеловала в лоб.
– Не успеешь оглянуться, как я уже буду дома.
Бёрди выглядела не вполне убежденной, но все же подошла к маме и взяла ее за руку.
– Мама, я научу тебя кормить курочек. Так что в следующий раз ты побудешь с ними, а я поеду с Тони.
Мама погладила младшую дочь по спине и улыбнулась, но Тони знала, что эта женщина и за десять метров не подойдет к клеткам. Это была идея отца купить небольшую ферму в часе езды на восток от Сиэтла, и после его смерти мама подумывала о ее продаже и переезде поближе к офису. Но Тони убедила ее оставить их идиллический уголок хотя бы ради Бёрди, и ради Тони тоже. Тони очень хотелось сохранить всё, что напоминало об отце, не важно скольких усилий это стоило и не важно, что это уменьшало её шансы на нормальную социальную жизнь.
– Если тебе что–нибудь понадобится, звони, – сказала мама.
– Хорошо. Я люблю вас обеих.
– И я тебя люблю, Тони! – закричала Бёрди. Большинство сочло бы такой крик неуместным в помещении. Но у Бёрди было только два режима громкости – крик либо шепот.
Тони выждала минутку, когда мама и Бёрди ушли, не желая, чтобы Бёрди увидела ее еще раз и была вынуждена снова с ней прощаться. А затем собрала своё оборудование и направилась к Сьюзен. Возможно, если бы она ещё немного помедлила, пришел бы Джулиан, чтобы забрать ее вещи и отвезти к стадиону, и в его присутствии общение с заносчивым редактором сократилось бы до минимума.
В течение десятиметрового путешествия сердце Тони начало биться еще сильнее, а ладони вспотели. Как мама могла подумать, что Тони способна управлять этим бизнесом? Она никогда не была похожа на свою целеустремлённую мать и пошла скорее в отца – Тони была спокойная, склонная к творчеству и очень застенчивая. Она надеялась, ее стеснительность не помешает в общении с участниками «Исходного Предела». Но что, если она оцепенеет и не сможет вымолвить ни слова? Как в таком случае быть с интервью?
Сделав глубокий вдох, Тони постучала в массивную деревянную дверь кабинета Сьюзен. Может, она не услышит, поскольку постоянно слушает в наушниках хэви–метал.
– Входите, – ответила Сьюзен.
Черт.
Тони приоткрыла дверь и обеспокоенно заглянула внутрь.
– Мама сказала, ты хотела со мной поговорить.
– Да, хотела, – ответила Сьюзен.
Тони мизинцем поправила очки.
– Ну и? Ты войдешь или так и будешь стоять там и таращиться на меня? – рявкнула Сьюзен.
Тони вошла, поставила сумку на пол и закрыла за собой дверь.
– Садись, – Сьюзен махнула рукой на стул напротив ее стола.
– Не думаю, что у меня есть время. Джулиан…
– Сядь!
Усевшись на краешек голубого стула, Тони сцепила пальцы на обтянутых длинной юбкой коленях. Она не знала, что от нее нужно этой женщине, но ее беспокойство выросло до пределов стратосферы. Тони плохо справлялась с чьим–то недовольством в свой адрес и всегда старалась всех вокруг сделать счастливыми. Вот только не понятно, как сделать счастливой Сьюзен – разве что отказаться от поездки с «Пределом» и предоставить ей возможность занять ее место. Но тут Тони не была готова уступать. Она не боялась делать то, что хотела, просто ее желания были немногочисленны. Ей хотелось успешно воплотить в жизнь эту интерактивную биографию, даже если для этого придется послать Сьюзен куда подальше. Тони потерла губы. Нет, она вряд ли сможет сказать кому–нибудь грубость в лицо, а вот подумать – запросто.
Сьюзен положила на стол блокнот.
– Я придумала вопросы для интервью.
Не поворачивая блокнот к себе, Тони прочитала первый: «С каким из ныне живущих или умерших музыкантов вы бы хотели провести время?». Тони принялась часто моргать, чтобы не закатить глаза. Она была уверена, что поклонникам плевать, с какими музыкантами хотели бы провести время участники «Исходного Предела». Ей, так точно, плевать. Но все же она взяла блокнот и сунула его в сумку.
– Я по–прежнему не думаю, что ты справишься с этой работой, – сказала Сьюзен.
– Я не соглас…
– Ты сгоришь заживо, как только увидишь их.
Ну да, они невероятно привлекательные мужчины. Все четверо. Но…
– А как ты одеваешься? – Сьюзен покачала головой. – Ты не впишешься в жизнь рок–звезд. И ни один из них не откроет душу кому–то вроде тебя.
Глаза Тони стало пощипывать от непролитых слов.
– Кому–то вроде…
– У тебя совершенно нет опыта работы репортером. За много лет я провела интервью с сотнями музыкантов. А сколько интервью на твоём счету? – Сьюзен повысила голос, и вена над ее левым глазом стала набухать.
– Ну…
– Ноль! Вот сколько. Ты ведь знаешь, что не получила бы это задание, не владей твоя мать издательством? Ты и в офисе–то редко появлялась…
Потому что Тони делала бо́льшую часть работы из дома, чтобы была возможность заботиться о Бёрди.
– …и у тебя совершенно нет опыта в этой сфере. Да, ты умеешь программировать, проектировать дизайн и писать, но совершенно не умеешь разговаривать. А в этом и заключается работа журналиста.
Возможно, Тони бы о многом сейчас поговорила, если бы Сьюзен закрыла рот хоть на полсекунды.
– А если ты не умеешь разговаривать, то не сможешь и задавать вопросы. И какой тогда от тебя толк?
Тут Сьюзен сделала паузу, достаточную для ответа. И правда, какой от Тони толк? Она и сама не знала. Да и откуда она может знать, пока не попробует? Но Сьюзен была права по всем пунктам. У нее нет опыта в проведении интервью с известными музыкантами – да вообще, хоть с кем–нибудь известным. Она не впишется ни в команду организаторов турне, ни рядом с фанатами, ни тем более рядом с этой четверкой звезд. Почувствовав, как сжалось в груди, Тони изо всех сил сдерживала готовые пролиться слезы, обжигающие глаза. Ей сейчас необходимо подбадривающее напутствие, а не ругань или унижение из уст ревнивой коровы.
– Ты что, серьезно собралась сейчас разрыдаться? – спросила Сьюзен и наклонила голову вперед, от чего ее шелковистые волосы винного оттенка закрыли голубые глаза. Серебряное колечко в ноздре Сьюзен сверкнуло на солнце и привлекло внимание Тони. Сьюзен бы превосходно вписалась в атмосферу рок–группы. Тони было трудно это отрицать.
– Нет, – по крайней мере, не сейчас. Тони могла потерпеть
