Пусть летит. А я буду снизу любоваться и радоваться, что хоть несколько мгновений я был рядом с красотой.
Только сердцу, это не объяснишь. Оно саднит, ноет. Плохо! Плохо! Плохо! А-а!
Груша проминалась под ударами. Так хоть немного отпускало. Казалось, я с каждым ударом выплескиваю эту боль наружу. Бред, конечно, но так реально становилось немного легче.
О-па, за мыслями я и не заметил, как Юля пришла. Она всегда первая приходит. И этот зал, где я занимаюсь, как раз ее. Она наш тренер, по «жесткой» программе. Когда требуется не только жирок согнать, но и форму нужную приобрести. Ну и мало — мальские навыки самообороны узнать.
Ох ты, я похоже сегодня совсем увлекся. Уже и первые клиенты заходят. Кивнув девушке, (не мог я поздороваться, еще не отпустило, я бы скорее прорычал, чем что-то сказал) я вышел из тренажерки и поплелся в свой «кабинет».
* * *— Жень, ко мне зайди, — сказала Алла, появившись в дверях на секунду.
Делать нечего, придется идти. Что-то я совсем одичал. Просто, так с людьми разговаривать не хочется. Никак.
Алла сидела за столом, и смотрела в окно, на залитую солнцем стоянку перед входом. И это зрелище ей определенно нравилось. Так как стоянка была полна машин. Машин клиентов, естественно.
— Жень, — сказала она, наконец, все так же смотря в окно. — Я не хочу лазить тебе в душу, вижу плохо.
Я промолчал. Что тут прокомментируешь, если все, как говориться на роже написано.
— Но, — она повернулась ко мне. — Твои утренние тренировки, дали интересный эффект. Такая своеобразная реклама получилась.
Я хмыкнул. Надо же.
— В общем, — прищурилась женщина. — Раз уж так получилось, надо продолжать.
* * *Вот так мои метания стали основой для такого своеобразного пиар-хода. Теперь я уже на законном основании задерживался до тех пор, пока не приходили первая группа. Стал я этаким таинственным и мрачным героем, который непонятно зачем, облюбовал это помещение для своих таинственных тренировок. Просто призрак оперы какой-то.
Немного легче стало. Не так уже накрывало. Пока не попадалось на глаза что-нибудь, что напоминало о ней…
Время до начала лета прошло мимо меня. Я казалось, пребывал в этаком оцепенении. Все видел, все замечал, но это никак меня не интересовало. Делал все по инерции. Спрашивают, отвечаю, нет, еще лучше. Иногда ловил себя на том, что сижу и тупо пялюсь в стенку. Гляну на время, а уже час прошел.
Давя в душе чувства, я, казалось, и остальные эмоции тоже гасил. Наглухо. Глядел вокруг, и мне казалось, что я смотрю странный, бессмысленный фильм. Который, и смотреть то уже надоело, и из кинотеатра никак не выйти.
* * *Тем вечером я стоял, и тупо, одной рукой мерно лупил по груше. Уже закончились занятия, в зале стоял полумрак. Мне не хотелось включать свет.
Тук.
Влетал в грушу мой кулак.
Тук… Тук…
Мне все же удалось избавиться от этих навязчивых мыслей о прошлом. Но оказалось, что других-то нет. Или не хочется думать.
Тук.
Дверь открылась. «Кто это интересно?», — скользнула вялая мысль. Но я даже не обернулся, чтоб посмотреть. Зачем?
Тук.
Напиться, что ли? Говорят, помогает.
Тук.
Что дальше случилось, я помню смутно. Помню, подчиняясь порыву, сходил до магазина. Помню, пустую бутылку из-под водки.
И опять груша.
Только я уже не постукиваю по ней, я колочу, что есть сил.
Гудел трос, с хрустом влетали кулаки в упругую кожу. По щекам текли слезы, а чертова груша опять отлетела. Догоняю ее.
Ногами, руками, локтями. Сука, улетела опять куда-то в полумрак зала. И вернулась уже совсем с неожиданного направления. Меня снесло с ног…
* * *Хек! — выдохнул я, слаживаясь.
Пропустил ударчик. Зевнул. Мой грозный тренер, который собственно и приложил меня сейчас, подошла ближе.
— Опять ты, забыл про защиту, — прокомментировала Юля. — То, что ты здоровый, не значит, что тебя не пробить.
Я ничего не ответил, так как в это время тщетно пытался вдохнуть воздух.
Мои утренние тренировки постепенно переросли в занятия рукопашным боем. Видимо Юле надоело смотреть (я это сейчас понимаю), на мои кривляния с грушей. А мне надоело смотреть, как она морщиться каждый раз. Вот и подошел.
А она неожиданно согласилась. Потренировать. Только тренировки наши, какие-то странные оказались. Мне поясняли несколько моментов (что типа блока или какого-нибудь удара), а потом показывали их в действии. На мне.
К концу июля меня скупо похвалили. Похлопали по спине, в очередной раз приложив харей об пол, и сказали, что у меня уже кое-что получается.
В общем, начал приходить в себя. Несколько своеобразно, но хоть как-то. Теперь я понимал термин глухая тоска. Черная тоска. Когда хочется разодрать грудь, и выбросить этот ноющий кусок плоти, что не дает покоя.
Недаром столько этому посвящено книг, стихов. Теперь я понимал людей, которые ради этого шли на подвиги, на смерть, совершали безумия… С жизнью счеты сводили…
Ведь я сам однажды долго стоял на мосту, глядя на чернеющую в сумерках водную гладь. И такой спасительной казалось она. Решение всех проблем. Один шаг и не будет больше этой боли, что ввинчивается в грудь. Да…
Выходя из зала, я буквально столкнулся с Аллой, стремительно несущейся по коридору.
— О, Жень! — она так резко подлетела, что я сделал шаг назад. — Пойдем, я тебя и ищу!
Вот, блин, куда же бежать-то так? Пожар, что ли? Тащит куда-то. К себе что ли? А, точно. К себе.
— Садись, — махнула рукой женщина в сторону дивана, когд мы зашли в ее кабинет.
Сама же она, для чего-то подошла к окну. Вообще я заметил, что у нее появляется такое желание, обозреть окрестность, когда она о чем-то думает.
— В общем так, — Алла отвернулась от окна, села в свое кресло за рабочим
