Она, молча взяла ее и пошла туда, где обычно стояла. М-да кажется, что-то случилось.
В выходной народу бродило больше и мои буклеты, из первой пачки, разошлись быстро.
— Чего тебе? — бросил Виктор Олегович, считая что-то на калькуляторе.
— Мне бы еще, — сказал я.
— А-а! Это всегда, пожалуйста, — он открыл стол и положил еще одну пачку. — Держи! Работай!
К обеду и от второй пачки осталась половина. Было уже двенадцать, и обычно в это время Аня звала обедать. Я поминутно оглядывался туда, к другому концу магазина. Наконец она подошла.
— Пойдем, обедать, — она протянула свои буклеты. — Пойду куплю булок.
Немного необычно было сидеть вдвоем, до кучи еще и с девушкой (в первый раз!). Я не решался с ней заговорить, как-то тему найти не мог. Они же с Сергеем обычно болтали.
— Что, Сергей сегодня не пошел? — спросила она вдруг.
Я поспешно проглотил откушенный от булочки кусок и мотнул отрицательно головой.
— Обиделся, значит, — тихо сказала она.
Она помолчала, рисуя носком кроссовки, узоры в пыли.
— Ну, ладно, пойдем работать.
Вечером, выходя из магазина, я радовался лишней заработанной сотне. Сойдя с крыльца, я постоял, думая о том, что может купить чего, маме в подарок?
— Ты куда сейчас? — прозвучал сзади голос Ани, вместе с хлопком двери.
Я растерялся как-то и ляпнул:
— Д-домой, — ответил, с трудом ворочая, враз окостеневшим языком.
— Пойдем, погуляем, — то ли спросила, то ли приказала она, глянув в глаза. Меня хватило лишь на судорожный кивок. Мы перешли дорогу, и пошли к парку возле УрГАПСа.
— Ну что готовишься к экзаменам? — спросила она.
— Так, это, нет, еще, — как-то отрывисто получился ответ.
— Сегодня хорошо, не очень жарко, — продолжила Аня.
Я опять лишь кивнул.
— Так, — она остановилась. — Ты со мной разговаривать будешь?
Я, честно говоря, опешил. А она стояла, уперев руки в бока и сердито на меня смотрела. Потом улыбнулась.
— Ты пошел гулять с девушкой. Нужно предложить руку, — она согнула руку колесом, показывая пример.
А я вдруг разом вспыхнул и почувствовал, что неудержимо краснею.
Аня тихо рассмеялась. Я согнул левую руку, и она вложила в сгиб локтя свою ладошку. Мое тело при этом будто одеревенело, я шел на негнущихся ногах, ощущая рукой тепло ее ладони.
— Давай пойдем, погуляем возле реки, — предложила она.
— Давай, — охрипшим голосом ответил я.
— Конечно Аня, пойдем, — со смехом поправила она.
— Конечно, пойдем, — повторил я, еще больше краснея.
— Аня.
— Аня, — я с таким трудом, почему-то, выговорил ее имя.
— Ты боишься меня что ли? — в ее словах вновь скользил смех.
Я не нашел, что ответить.
— Знаешь, ты как будто даже в росте уменьшился, — она повернула меня к себе. — Бу-у! Боишься?
Я невольно улыбнулся.
— Ну! Вот! Я тебя есть, не буду! — со смехом сказала она.
— Я обычно по выходным юношами не питаюсь, — продолжила Аня. — Только по будням и только вечером. Давай пошли!
Меня понемногу начало отпускать. Я украдкой посматривал на девушку, стараясь идти так, чтобы ей было удобно.
— Я тебе нравлюсь? — вдруг спросила она. — Не кивай, скажи.
— Да, — еле вытолкнул я, из пересохшего горла.
— Хорошо. Хорошо, что ты говорящий. Я думала немой. Давай поговори со мной.
— О чем? — тупо спросил я.
— Вот, блин, кавалеры. Кого-то не заткнешь, из кого-то слова не допросишься.
Я судорожно перебирал темы.
— Значит, давай я буду тебя спрашивать, а ты отвечай, — сказала девушка и уточнила. — Только подробно.
Я опять почувствовал, как тело начинает реагировать на это. Опять суставы будто замерзли. Вместе с мозгом.
— Какое время дня тебе нравится?
— Осень, — невпопад выдал я, и торопливо поправился. — В смысле вечер.
— Ты ответил сразу на два вопроса. Прогресс, — от улыбки ее мое сердце рухнуло куда-то в пятки.
— Ну, давай, объясняй почему, — потребовала она.
— Не знаю почему. Наверно, что людей мало, — ответил я.
— А осень? — допытывала она.
— Просто нравится, красиво вокруг, — я вдруг понял, что практически не дышу.
— А мне вот больше лето нравится. Тепло, хорошо, — мечтательно произнесла Аня. — Одежды много не надо. Лето для меня — свобода.
Их шаги гулко отдавались по доскам моста. На перилах, как-то сиротливо смотрелись сегодня, повешенные молодоженами замки. Когда под ногами вновь захрустели камешки, Анна решительно потянула меня влево, на тропинку, идущую по берегу.
— А что для тебя свобода? — очередной ее вопрос застал меня врасплох.
Я задумался. Свобода. Не надо идти, куда не хочется, разговаривать с кем не хочешь. А лучше всего, когда рядом никого и никуда не надо. И слушать тишину, звенящую в ушах. Между тем меня торопят с ответом, дергая за руку:
— Ну, что ты так задумался? — улыбнулась Аня.
— Я как-то… может… короче когда один. — выдавил все-таки.
— Один? — чуть удивилась она.
— Да, — тихо пояснил я.
— Совсем? — ее брови немного приподнялись.
— Да. И тихо когда еще, — голос мой стремительно терял громкость.
— Да ты просто философ, — хохотнула девушка. — Размышлять в одиночестве.
— Как-то вот так, да, — косноязычно пояснил я.
— Я не могу долго одна, — покачала головой Аня. — Мне быстро захочется с кем-нибудь поговорить. Я одна не знаю, куда себя деть.
Она задумчиво посмотрела на гладь пруда. На том берегу виднелись белые фигуры. Купающиеся. Рядом с ними стояла черная девятка и доносилась музыка.
— Вот кстати, — махнула она рукой. — Какую ты музыку слушаешь?
— Да… как-то… всякую, — не нашелся я с ответом.
— Вот эта, как тебе? — показала она в сторону отдыхающих.
— Нормально, — пожал я плечами.
— А чем тебе нравится заниматься?
— В смысле? — не понял я.
— Ну, хобби, там. В свободное время? —
