— Если ты потом решишь, что это не стоит продолжать, — сказал я, руля. — То все можно отыграть назад. Но сейчас лучше пусть будет так. Хорошо?
Марина кивнула, да так резко, что я даже заволновался, чтоб голова у нее не отпала.
Пока мы ехали по городу, девушка все молчала, погруженная в свои мысли. Я тоже молчал, давая ей придти в себя.
— Я…, - произнесла она, когда мы уже выехали на трассу. — Я не знаю…
— А ты подумай, — успокаивающе произнес я. — Я же не тороплю с ответом.
Девушка посмотрела на меня. Коснулась дрожащей рукой моей руки, лежащей на руле. Так, понятно, надо сворачивать.
Машина, прошуршав шинами по гравию, остановилась на обочине. Я повернулся к девушке. Она смотрела на меня, а глаза ее были полны слез. Я протянул руку, провел ладонью по щеке.
— Судьба всегда дает нам шанс, — вдруг вырвались у меня слова, которые казалось, шли помимо моей воли.
Я просто чувствовал, что нужно говорить именно их, а не те, заготовленные загодя.
— Один мой знакомый, говорит, — продолжал я. — Что судьба, это не четко прочерченная линия. Это лишь ключевые точки. А в каком качестве ты в них придешь, зависит лишь от тебя.
Я смотрел в эти глаза. Блестящие от влаги, они… В них оживала надежда. Робкая, маленькая. Я помогу ей.
— У меня было много женщин, — чуть склонил я голову. — Однажды я даже любил.
Я вновь провел ладонью по ее щеке.
— Мне как-то сказали, что я нравлюсь за то, что не хочу врать, — да, грубая самолесть, но так надо. — Ты веришь мне?
Марина кивнула. Слеза опять скатилась по щеке. Я вытер ее большим пальцем и продолжил:
— Знай, я был с женщинами из интереса, по симпатии, по любви. Даже из-за танцев.
И теперь финальный аккорд. Пожестче.
— Но никогда я не буду. Ни с кем. Из-за. Необходимости, — я сделал паузу и посмотрел Маринке прямо в глаза и рубанул. — И уж тем более, из жалости.
Надежда, мечта разгоралась в этих глазах. Правду все же говорят, что женщины чувствуют, когда говорят от чистого сердца. А тут, куда уж чище. А теперь жахнем контрольный!
— Жалость помогает лишь слабому, — произнес я, чеканя слова. — Сильного она лишь оскорбляет.
— Но я…, - начала было девушка.
— Тот, кто смог разорвать порочный круг и вырваться из дерьма, в которое попал, — сказал я серьезно, испытующе глядя на нее. — Явно не слаб.
Я еще некоторое время смотрел на Маринку. Она молчала, смотря на меня.
— Ну что, поехали? — спросил я, наконец.
Марина в ответ лишь кивнула.
День сегодняшний.Андрей Александрович сидел на лавке. В руке его дымилась сигарета. Его глаза скользили по ботве картошки, по грядкам, зеленеющим молодой зеленью. По бане, стоящей чуть поодаль. И ничего этого не видели.
Сегодня он проснулся рано. Пока жена спала, он оделся, вышел в огород. Еще со вчера жена наказала поставить дуги на гряду с огурцами. Поставив их, он сел на лавку. Да так и просидел на ней уже, наверно, с час. Необъяснимо гадко было на душе.
Вспомнилась Марина. Его собственные слова, чтобы она больше не появлялась здесь. Сказанные в гневе, после того, как на работе, Кабан, мастер их цеха, сказал, что он с его дочерью… Отдохнул.
Козел. Андрей Александрович сплюнул. И получил свое. Давно надо было этому гондону, морду почистить.
После он уволился. Плюнул на пятнадцать лет стажа и уволился. Не было сил смотреть на ехидные или сочувствующие лица вокруг. Без работы он не остался. И чего цеплялся за этот гребаный цех? Может, все-таки, его вина, что он тогда не смог зарабатывать нормально? Может, если бы ни его упрямство, то Мариша не покатилась бы по этой дорожке? Которая ее и сгубила…
Язык уже щипало он незнамо какой сигареты. Ладно, хоть Мишка нормально живет. Работает, жениться хочет. Только вот увлечения эти его. По лесу бегать. В эти его Поиски. И чего они там ищут? Нда…
Но душа-то болит все равно. За доченьку. Держал ее на этих самых руках. Радовался за нее. Переживал. И сам выгнал. Вроде как, не получилось. Как деталь запоротую выбросил…
— Андрей! — послышался голос жены из раскрытого окна дома.
— Ну? — не вставая, отозвался мужчина.
— А. Вот ты где. Иди завтракать, — сказала женщина.
— Иду, — ответил Андрей Александрович.
Мужчина допивал чай, когда жена позвала его из соседней комнаты.
— Андрей, — донесся ее озадаченно-встревоженный голос. — К нам какой-то джип подъехал.
— Чего? — мужчина нахмурился.
Он встал из-за стол и, подойдя к окну, увидел машину, большую. Что уже сворачивала к их дому.
— Кто это? — тоже озадаченно произнес он.
* * *Городок был небольшим. После Екатеринбурга, движение здесь было смешным. Да и, наверно, из-за того, что выходной, машин почти и не было.
Марина, показывая дорогу, говорила отрывисто. Я ее не беспокоил. Видать воспоминания терзали.
По ее указаниям, мы заехали вообще куда-то чуть не в деревню. Одноэтажные дома, грунтовая, довольно разбитая дорога.
Дом, на который показала Марина, стоял на углу улицы. Крепкий такой домина. В палисаднике перед окном росла яблоня. Глухой высокий забор.
Я остановился перед деревянными воротами, заглушил двигатель, побарабанил по рулю. Посмотрел на девушку. Та сидела, бледная, губы вытянуты в ниточку. Нелегко ей сейчас.
— Марин, — тихо сказал я, беря ее за руку. — Надо выходить.
Та посмотрела на меня.
— Я не могу, — еле слышно отозвалась она.
— Надо, — твердо произнес я и ободряюще улыбнулся.
Что звякнуло, и ворота дома стали открываться. Из полумрака ограды появился мужчина, среднего роста, с настороженным выражением лица.
— Пойдем, — сказал я вновь, кивая на мужчину. — Нас уже встречают.
* * *Из-за яркого солнца было не видно сидящих в машине.
