— Что будете пить, профессор? — спросила она, протягивая меню и не рассчитывая, что он вспомнит, кто кого пригласил.
— Благодарю вас, я сыт…
— Кофе? Утром он бодрит и возвращает силы…
— Я полон сил, как… как… — Дьёрдь не мог привести никакого примера.
Габриель заказала официанту эспрессо. И пирожное. Если успеет.
— В таком случае не стану беспокоить лишней заботой. Позвольте перейти к кое-каким вопросам…
Профессор не возражал. Сложно понять, осознает ли он, где находится и что происходит.
— Наверняка вы слышали о вчерашних убийствах в ювелирной лавке.
Дьёрдь сделал неопределенный жест, который мог означать все, что угодно.
— Не могли бы вы рассказать о хозяине и его бизнесе, — продолжила она. — Важные детали, которые никогда не войдут в протокол. Полная конфиденциальность. Прошу, как доброго и надежного друга. Который всегда может рассчитывать на мою помощь…
Яснее трудно было выразиться. Габриель предлагала немного сплетен в обмен на реальную поддержку. В случае необходимости. Обмен выгодный. Любой согласится.
— Что бы вы хотели узнать? — равнодушно спросил профессор.
— Чем на самом деле занимался господин Ройтман…
— Полпроцента…
— Что, простите? — Габриель не поняла, о каких процентах идет речь. Неужели профессор рассчитывает заработать на информации.
— Яша-Полпроцента, или просто — Полпроцента… Так его звали.
— Интересно…
— Разве вы не заглянули в его досье?
Габриель на стала объяснять, что венгерская полиция была расположена к сотрудничеству только на словах. Ее убеждали, что хозяин — мелкий владелец ломбарда. Не без тёмных делишек, но таких мелких, что и говорить не о чем.
— В его досье нет ничего интересного, — сказала она, прикрываясь чашечкой кофе.
Профессор был удивлен. Первая осмысленная эмоция на его лице за весь визит.
— Как странно… За ним столько всего… Как говорят, — быстро поправился он. — Вероятно, ваши коллеги не считают это достойным внимания.
Комиссар подумала, что ее коллеги, возможно, имеют некоторый интерес к бизнесу Полпроцента. Иначе с чего бы вдруг приехало чуть не все Управление полиции Будапешта.
— Чем он занимался?
Дьёрдь посвятил в тонкости деловых операций, которые проводились с помощью сейфа. Слушая, Габриель понимала, что Полпроцента мог быть крепко повязан с некоторыми офицерами полиции. Например, мог хранить нелегальные наличные в обмен на то, что его не беспокоят. Очень выгодное сотрудничество. Теперь понятно, почему ее не подпускали к закрытому, но вскрытому сейфу.
— Кто же мог его убить?
— Кажется, был сделан фоторобот? — спросил профессор.
— По описаниям свидетелей. Вам знакомо это лицо?
Он покачал головой.
— Нет, я не знаю и не хочу знать этого несчастного человека.
— Он счастливчик. Пережил взрыв и ушел невредимым.
— Это не счастье, а проблема. Лучше бы он погиб на месте. На него будут охотиться все, кто хранил ценности в сейфе Полпроцента. На его месте я бы прыгнул в Дунай… Во всяком случае, дорогой комиссар, скажу одно: он глупый человек. И не местный. Никто из местных такую глупость не совершит. Полпроцента был фигурой, которую уважали все…
— Надеюсь, ваших вещей в его сейфе не хранилось?
— К счастью, нет…
— Быть может, вор — Лунный Ветер?
Дьёрдь вымученно усмехнулся.
— Мой дорогой комиссар, Лунный Ветер, даже если он не призрак — мастер обделывать делишки в тишине… Он бы не попался на камеры так глупо.
— Как вы полагаете, что хотел украсть вор у Полпроцента?
— Это самая большая загадка, — ответил профессор. — Всем, кто знает Полпроцента, а его знают все, известно, что ключи от сейфа он хранит отдельно, в банковской ячейке. Чтобы забрать или положить, надо заранее договариваться с ним. Он назначает время… А красть побрякушки с витрин — это смешно.
— Тем не менее сейф был взломан. В нижней секции оказалось совершенно пусто.
— Удивительно.
— Быть может, украдена ценность, о который вы говорили?
Профессор повел себя странно: выпучил глаза и махнул так, будто отгонял злобное привидение.
— Что вы, комиссар. Об этом и подумать страшно…
— Почему?
Он замялся.
— Но это было бы слишком несправедливо…
— Антикварный мир пронизан жесткостью и алчностью, — Габриель улыбнулась.
Дьёрдь воспринял ее слова слишком серьезно. Нахмурился и сложил руки на груди.
— Пожалуй, вы правы, комиссар… Мы слишком большое значение придаем старым вещам. Они не заслуживает этого. Нашей жизни… Наших жертв… И страданий…
Габриель показалось, что он говорит о чем-то личном. Если не признается. Вот только в чем?
— Полпроцента имел обыкновение минировать помещение? — спросила она.
— Ужасное происшествие. — Дьёрдь не услышал вопрос, уйдя в себя.
Она подождала. Профессор сидел, уставившись в пол отрешенным взглядом. Габриель тихонько коснулась его плеча.
— Господин Дьёрдь…
Он вздрогнул, посмотрел на нее испуганно:
— Да-да, простите…
— Обычно я не предлагаю помощь дважды, вам сделаю исключение. Вы уверены, что вам не нужна помощь? Учитывая мои возможности?
— Ходят слухи, — он резко сменил позу, сел, выпрямив спину, — что князь Польфи, известный коллекционер, который собирает редкости по теме герметизма и алхимии, на днях проведет закрытый, если не сказать секретный аукцион. Предположу, только предположу, что Лунный Ветер, если он существует, не упустит такую возможность.
— Вы приглашены? — спросила Габриель, записывая информацию в смартфон.
— К сожалению, я не вхожу в круг друзей князя. Но мне шепнули.
— Когда аукцион?
— На днях, — Дьёрдь резко встал. — Как только смогу разузнать, сразу сообщу вам. Будьте наготове…
Он ушел, не простившись и не сказав, что «целует ее ручки». Как будто сбежал.
Габриель подумала, что в Будапеште, как в любом маленьком городе, намешано столько тайн и скрытых отношений, что чужому в них соваться не стоит. Слишком много всего завязано. Но информация была ценной. И такой важной, что ради нее можно было стерпеть странности профессора.
Габриель наметила план действий: после выяснения всей подноготной князя поставить за его домом круглосуточное наблюдение. Вдруг Лунный Ветер попадется в элементарную западню?
