— Ох, черт. — Тело Нэт, кажется, обмякло. — Ты ему не рассказала?
— А вообще собиралась? — тихо спрашивает Рори, все ещё держа мои руки в своих.
— Я не знала, как сказать. Предполагалась, что произошедшее между нами не будет ничего значить. — Он выглядит так, будто испытывает физическую боль, и у меня сжимается сердце. — Но теперь значит. О, Рори, правда. Рори, пожалуйста. Ты делаешь больно моим рукам.
Его пальцы расслабляются. Но я не хочу, чтобы он отпускал мои руки. Или отходил от меня.
— Посмотри, что ты наделала, — сердится Нэт, обращаясь к Мелоди. — Если бы не совала свой нос, куда не просят, этого бы не случилось.
— Я? Это из-за ее романов с богатенькими шейхами ее муж покончил с собой.
— Откуда, мать твою, ты взяла эту хрень?
— Из газеты, — обиженно отвечает она.
— Из надежного источника новостей, чья вчерашняя первая страница гласила: "Умпа лумпа позволил мне отсосать его Вилли Вонку"? Да ты ни хрена не знаешь, тупая корова. Ты — посмешище, как и твой долбаный брак.
— Я не позволю тебе так со мной разговаривать! — Мелоди выпячивает грудь, как возмущенная курица.
— А почему бы и нет? Все так говорят. Думаешь, еще не все в деревне знают, что "мой Ллойд" так много работает только потому, что терпеть не может свою жену?
— А я буду благодарна, если ты не будешь вмешивать сюда моего мужа.
— Конечно, почему бы и нет, — взмахнув руками, отвечает Нэт, ее голос становится громче. — И все же мне интересно, знает ли он, что в его жене побывало больше пальцев, чем в десятилетнем шаре для боулинга.
Апоплексия—хорошее слово. Оно также идеально описывает состояние, в котором прямо сейчас находится Мелоди. Она выглядит так, словно задыхается и в то же время готова лопнуть — вены выступают у нее на лбу — прямо перед тем, как она набрасывается на Нэт. Что, на мой взгляд, является ошибкой, потому что Нэт по крайней мере на восемь дюймов выше ее.
—Я тебе покажу! — кричит она. Как берсеркер. Настоящий неустрашимый воин.
— Ну попробуй, — смеясь, отвечает Нэт и разводит руки в стороны. — Ну давай — да я тебя на куски порежу! — За долю секунды, пока она запрокидывает голову, взгляд Мелоди перемещается на нож рядом с булочками Джун.
— Нет! — кричу я, пока Мелоди протягивает руку. Внезапно чашки, чайные пакетики, флаконы с оттеночными составами и тюбики с краской для волос рассыпаются по сторонам, когда Рори тянется к обезумевшей женщине, отрывая ее от пола.
— Ну все, хватит! — орет он, приподнимая ее чуть выше и подальше от ножа.
— Я ей покажу! — снова взвизгивает она, вырываясь из рук Рори. — Она больше не будет так обо мне говорить!
— Почему нет? Это же правда, — подначивает Нэт.
— Ты.— Рори тычет пальцем в Нэт. — Делаешь только хуже. А ты, — говорит он, бросая на меня взгляд. — Я не могу ... не здесь. Я разберусь с этим, — заявляет он, слегка встряхивая безумную Мелоди. — Ты придешь и найдешь меня. Ты знаешь, где. И, Фин? Будь готова на какое-то время задержаться, потому что, мне кажется, тебе есть, о чем рассказать.
И с этими словами он ловко выносит свой лишившийся рассудка груз через открытые двери.
— Эй, Мелоди. Звонили с сайта TripAdvisor! — выкрикивает на прощанье Нэт. — Просили передать, что твоя вагина заняла первое место, как самый посещаемый уголок в Шотландии!
— Я тебе пи**лей навешаю! — кричит она в ответ, ее голос разносится по коридору.
— А я всем расскажу, что у тебя рыжий лобок!
— Это лишнее, — говорю я, все еще слыша удаляющиеся протесты Мелоди.
— Мне от этого легче, — возражает Нэт. — Меня от нее затряхивает. Она настоящая блядища — пи*да с ушами.
— Кто?
— А что имел в виду высокий, мрачный и сексапильный, когда сказал, чтобы ты его нашла?
— Он не мрачный. — Не слишком.
— Настроение у него уж точно было такое, — продолжает она. — Так что, он имел в виду найти его сейчас или, когда он немного придет в себя?
Черт возьми.
— Он сказал, чтобы я встретилась с ним — в особняке.
Глава тридцать седьмая
Фин
— Черт возьми, весь мир против меня.
— Что? Что такое? Кому я должна надрать задницу?
— Никому. — По крайней мере, пока. Я сижу в крошечном "фиате" Айви у перешейка, который скрывается под водой прямо на глазах, под дождем, барабанящем по лобовому стеклу с такой силой, что дворники едва справляются с этим ливнем. Рискованно было бы пересекать перешеек на внедорожнике. А в этой малюсенькой итальянской жестянке меня смоет в мгновение ока.
Я поехала за Рори прямиком из салона. Он, может, опередил меня на полчаса, не больше. Мне следовало сразу же бежать за ним, но я запаниковала и засомневалась. Будет ли он по-прежнему меня хотеть? Неужели я еду к нему лишь с тем, чтобы быть отвергнутой? Но тут был только один выход — мне нужно его найти. Объясниться. Сказать ему, как много он для меня значит.
Время и прилив не ждут. Чтоб тебя, природа. Только благодаря Нэт на том конце телефона я ещё не выплакала все глаза.
— Ты ещё там?
— Да. Да, я тут. Но не там, где бы мне хотелось быть, потому что грёбаный прилив начался. — Я не буду плакать или рыдать, но я не говорила, что не буду ныть.
— Вот блин. И что делать?
— Буду просто сидеть тут и пялиться на океан, пока он не отхлынет обратно. — Сидеть и пристально вглядываться в узкую полоску суши, размышляя при этом, какая же я неудачница.
— Не будь дурой. Не один час пройдет, пока станет безопасно пересекать перешеек. Возвращайся обратно, и мы что-нибудь придумаем.
— Мне тут уже ничем не помочь. И что если Болячка опять заявится?
— Маловероятно. Она теперь нескоро нарисуется, особенно после того, как показала сегодня свое истинное я.
— Я такая тупо…
— Джун просит передать тебе, что, если будешь снова материться, она вымоет тебе рот мылом.
— Я на громкой связи? — Мой вопрос больше похож на стон, чем на слова.
— Да, дорогуша, — слышится бодрый голос Джун.
