— Думаю, я сама поняла это только сегодня. Я говорила себе, что это всего лишь, э-э, секс.
— Такого не бывает, дорогуша.
— Если только тебя не Наташа зовут, — усмехается сама Нэт.
— Продолжай в том же духе, — сухо произносит Джун. — Может, ты о нем и не упоминала, но, как только ты вошла сегодня в салон, я сразу поняла, что он много для тебя значит.
— Я никому не говорила. Наверное, просто хотела оставить его… и все это… при себе.
— Не считая того первого раза. — Усмехается Нэт. — Ну, помнишь, когда Айви напилась в стельку? Тогда ты многим поделилась.
— Ой, она рассказала о своих любовных похождениях? — восторженно-мечтательно интересуется Джун.
— О похождениях разговоров было немного, но ее юбка была полна рассказов.
Я кладу свободную руку на руль, затем несколько раз бьюсь об нее головой.
— Что это было? — испуганно произносит Джун, и я останавливаюсь.
— Она, наверное, бьется головой о руль.
— Юная леди, — с упреком обращается Джун. — Возвращайся домой.
Что я и делаю.
Пересечение перешейка (вторая попытка) только гораздо позднее.
Уже темно и все ещё мокро. На самом деле, снаружи насколько мокро, что поездка по размытой океаном дороге может любого отпугнуть. Но, похоже, я тут не в полном одиночестве, серебристый фургон следует за мной. По извилистым дорогам и днем в сухую погоду тяжело ехать, что уж говорить про ночь и сырость — жутко страшно. Я так сильно сжимаю руль, что мне приходится сгибать и разгибать пальцы, чтобы снять напряжение. Фургон на хвосте только ухудшает ситуацию, его довольно яркие фары заставляют меня нервничать.
Наконец я сбавляю скорость, когда фары выхватывают из темноты подпорченных непогодой львов — песчаных привратников особняка Тремейнов. Потирая виски, я почти одной рукой делаю крутой поворот и чувствую, как начинает нестерпимо болеть голова.
— Козел, — бормочу я, когда фургон медленно проезжает мимо. На долю секунды мне кажется, что он последует за мной.
Я паркуюсь рядом с грузовиком Рори у конюшен позади дома. Я вижу, что в коттедже никого. Он выглядит слегка заброшенным, хотя, может, это просто мои нервы. Я не сразу выхожу из машины. Перспектива увидеть его и объяснить свой идиотизм довольно сильно пугает. Но я приехала в такую даль, и кто-то может увидеть своего рода предназначение в том, что мы встретились во второй раз. И снова поладили.
Я была сломлена и с разбитым сердцем, но, когда я с ним, я этого больше не чувствую.
"Вылезай из машины. Можно хотя бы попробовать" — Я даже не запираю машину, боясь, что придется вернуться обратно.
Дверь в судомойню не заперта, и кухонная дверь тоже. Когда стук моих ботинок эхом раздается по каменному полу, я вдруг понимаю, что не переодевалась с утра: леггинсы и то, что когда-то было парой высоких блестящих сапог для верховой езды. Gucci, конечно же. Бирюзовый вязаный свитер и парка, позаимствованные у Айви. Я провожу рукой по волосам, пытаясь привести их в порядок, и понимаю, что на мне нет макияжа, и его не было весь день.
Сегодня мне не видать награды за самый лучший марафет.
Извилистые узкие служебные коридоры кажутся ужасно длинными. Они как будто удлинились со вчерашнего дня, но, когда я начинаю подниматься по лестнице на второй этаж, я слышу его голос и думаю, что Рори, должно быть, говорит по телефону... пока не раздается другой, на этот раз гораздо более высокий.
— Рори, дорогой, — соблазнительно мурлычет голос. — Посмотри на фото. Разве это похоже на ложь?
Я замираю на месте, сердце уходит в пятки. Хотя слова Рори трудно разобрать, ее я прекрасно слышу. Мне не нравится ее тон. Нет, он меня пугает. Мне хочется убежать, потому что не хочу быть связанной с другим мужчиной того же рода. Бабником. Изменником. Вместо того, чтобы прислушаться к своему страху, я подхожу ближе, ноги ведут меня ко входу в помещение, предназначенное для коктейль-бара, и я практически прижимаюсь к стене.
— Выглядит подлинно, конечно. — Он говорит почти небрежно, но в его голосе слышится напряжение. — Отдаю тебе должное, и мои поздравления, но я понятия не имею, что ты здесь делаешь, Бет.
Бет. Ее голос не похож на Бет. Больше на Клариссу или Симону. На избалованную принцессу.
— Я же говорила, что прилетела на самолете с Китом, хотя мне пришлось умолять его дать нам немного времени наедине. Должна сказать, — добавляет она, звонко смеясь, — что он не слишком впечатлен.
— Ты ему рассказала, — довольно безучастно отмечает Рори.
— Как тут скроешь, дурачок. На мне уже одежда трещит по швам!
— Как по мне, так ты ничуть не изменилась.
— Какой замечательный комплимент. Подойди ближе, — уговаривает она. — Я дам тебе потрогать. Дай мне руку.
Если раньше я нервничала, то сейчас меня просто тошнит, и я чувствую, как ногти впиваются в кожу ладоней. Единственное, что удерживает меня на ногах — это необходимость достоверно знать, что мне это не мерещится. Быть уверенной. Но мой страх отражается в словах Рори.
— И ты сказала ему, что он мой, — произносит он теперь уже со злостью.
У меня перехватывает дыхание, но я по-прежнему не могу пошевелиться.
— Ну конечно же, и я восстановила контракты на строительство. Мы же, как ни как, будем семьей.
— Поверить не могу, мать твою, — цедит он сквозь зубы. — Неудивительно, что он оставил мне это гребаное голосовое сообщение... сказал, что оторвет мне яйца. Это твоя вина, — с яростью бросает Рори. — Ты, сумасшедшая —
— Ну не злись, дорогой. Мне пришлось ему рассказать. Ты же не слушал меня. Ты ведь обещал, что вернешься домой. Но не переживай, я сказала ему, что ты сделал мне предложение.
Я делаю резкий вдох, и мое хрупкое сердце с громким звоном разбивается на мелкие осколки.
— В тебе на самом деле столько дерьма, Бет. — Смеется он, хотя смех звучит совсем нерадостно. — Хрена с два он от меня, и я уж точно не женюсь на твоей чокнутой заднице.
Мои ноги начинают двигаться, но не в ожидаемом мной направлении. Я не ухожу. Вместо этого, я оказываюсь на пороге комнаты, в которой стоит Рори и держит в руках снимок УЗИ.
— Он не мой. Я всегда пользуюсь презервативами и проверяю...
Ох, Рори. Это неправда.
Странно наблюдать, как его эмоции сменяют друг друга: гнев — замешательством, замешательство — шоком, шок — страхом, а в финале страх переходит в сожаление. Все это читается
