Устроив свой верный транспорт на постой, отряд последовал за привратником уже в замок, где им выделили комнаты в гостевом крыле. Замок, снаружи казавшийся скромным и небольшим, поражал воображение размерами и количеством внутренних помещений, при этом вызывая уважение хорошо продуманной планировкой, совмещавшей комфортное расположение комнат с обилием различных оборонительных сооружений, необходимых в случае прорыва внутрь врага. Последние, впрочем, совсем не мешали размеренному течению жизни внутри в мирное время. Стоит заметить и то, что внутренний простор был достигнут не в ущерб толщине внешних стен. Кроме того, в каждой из выделенных гостевых комнат помимо весьма недурственной и приятной глазу обстановки наличествовали полноценный камин и кладовка с дровами для него.
Что касается обстановки в замке, то всё вокруг было пропитано чувством вкуса при полном отсутствии показной роскоши, которую северянин ожидал увидеть в доме у наделённой властью и богатством особы. Все предметы убранства были к месту, в то время, как полностью отсутствовали какие-либо излишества, призванные подчеркнуть статус своего владельца. Разве что пару раз на стенах взгляд Нордгардца отметил щиты, видимо с родовым гербом местного правителя. Герб изображал геральдический щит, словно ограждающий лес и дома людей, скрывающиеся за ним, а над щитом парил сокол, сжимающий в лапах меч, неусыпно наблюдая за происходящим. Насколько северянин мог трактовать, герб олицетворял защиту и надзор за подданными со стороны правителя.
Всё увиденное вызвало в Гъене чувство уважения к местному властителю, поскольку он явно хорошо вёл хозяйство и заботился о своих вассалах и простых людях, о чём явно свидетельствовала зажиточность местных крестьян, впрочем, он понимал, что это лишь первое впечатление и за пределами поместья всё может оказаться иначе.
Сложив вещи в комнатах и заперев на ключ двери, всё-таки пока не было никаких оснований доверять прочим наёмникам, последовавшим за сэром Эрдалом, друзья расселись в креслах в холле замка, ожидая, пока к ним спустится единственная девушка в команде. Они договорились собраться вместе и отправиться в какой-нибудь трактир в столице, нужно было отметить первый совместный успех.
— А тут вполне уютно! — Заметил молчавший до этого Харальд. — Когда вернёмся из похода обратно на север, надеюсь, добычи хватит, чтобы отгрохать себе подобное жилище. — Его заинтересованный взгляд блуждал по обстановке холла, а руками он гладил мягкие и удобные подлокотники кресла.
— С чего это ты завёл этот разговор, а, дружище? — лукаво сощурившись, Атли мерил своего друга изучающим взглядом. — Чем тебе не нравится имение твоих родителей?
— Да просто у меня за плечами уже пять боевых походов с вами, друзья, этот уже шестой, а я как-то не чувствую вокруг себя ауры славы, всеобщего уважения и прочих приятных мелочей. Не то, чтобы родители меня в чём-то ограничивали, но из-за их разведения виверн, все вокруг относятся ко мне, как к скотоводу. Я постоянно нахожусь в их тени. Хочется уже создать себе, наконец, имя. — Красавчик Харальд, а именно так его между собой за глаза называли друзья из-за весьма смазливой внешности, но главное, из-за его постельных подвигов, на минуту задумался, затем, обведя друзей взглядом, продолжил: — Да и моим родакам не очень-то нравится моя привычка приводить домой девушек каждую ночь. Кроме того, это вечное неприятное чувство, когда приглашая домой очередную девчонку, думаешь не о том, что будет дальше, а о том, как бы не попасться отцу или матери на глаза. Достало, хочу свой собственный дом, где я буду устанавливать правила!
— Так вот, в чём дело! — Расплылся в сальной улыбке медведеобразный Атли, встряхнув своими медно-рыжими жёсткими вихрами и окладистой бородой (он был единственным в отряде, кто её носил, возможно, потому, что пока только у него она и росла, чем он несказанно гордился). — Птенчик, наконец, решил выбраться из клетки, в которой его и так никто не держит! — Бьёрни (медвежонок), как его звали друзья, басисто расхохотался. — От горшка два вершка, а славы и почестей ему захотелось! Нет, я что? Я не против, похвальное желание! Только вспомни, сколько походов совершил твой отец, чтобы прославиться! Кстати, неужто ты забыл, что выводок виверн, которые с тех пор красуются на Вашем родовом гербе, он как раз и притаранил из последнего похода! Более того, именно за это его достижение Конунг в награду и дал ему основать новый род! Ты должен гордиться таким стариком! — Отойдя от смеха и резко посерьёзнев, выдал Бьёрни гневную тираду. И был в своём праве — он был самым старшим членом отряда и в свои неполные восемнадцать лет был уже в восьми боевых походах. Главой же отряда он не стал из-за своей природной вспыльчивости и не самого знатного рода. Да и не хотел он быть лидером. Нет, его род был славен своими походами, боевыми качествами и отвагой, а также отменными кузнецами, к которым, кстати, и относился Атли, но всегда был в тени более приближённых к Конунгу кланов Кровавых Клинков и Чёрных Топоров. Так что его задели за живое слова Харальда, отец которого прославился достаточно, чтобы получить право основать и возглавить новый род и носить родовой герб.
— Извини, Бьёрни, я не подумал, что могу тебя задеть. Пожалуй, ты прав, я перегнул палку насчёт отца. И мне ещё долго мечом махать, прежде, чем смогу с ним хотя бы сравниться… — Убрал взгляд в пол пристыжённый дамский угодник. Впрочем, через несколько секунд он вновь поднял уже блестящие озорным огоньком глаза и добавил: — Но я всё равно хочу отгрохать себе такие хоромы… когда-нибудь. Ведь женский вопрос так и остаётся открытым! — На его лице растянулась задорная улыбка от уха до уха. Остальная компания дружно заржала.
****Дождавшись рыжую красотку, которая, как успел во время её ожидания рассказать отрядный ловелас, успела дважды отшить его, пока они шли из Нуринга к границе, причём, второй раз с огоньком, в том смысле, что Харальд едва отделался без ожогов, организованной толпой с шутками и перебранкой, в которую время от времени с едкими подколками включалась и Лирдэйл, Хротгар и его люди
