Взяв такси, Кирилл Сергеевич направился по адресу странной незнакомки. В дороге он думал, не столько о реакции женщины, сколько о своей.
- Словно сокрытые тайники души она во мне всколыхнула - думал Кирилл Сергеевич, - Без слов, без жестов, простыми человеческими слезами…Что в этом удивительного?!
Я конечно не циник, но не настолько чувствителен и сентиментален, чтобы лишиться покоя? Кирилл Сергеевич задумался на мгновение над своими последними словами.
- Давно ли люди лишились живых чувств, а мир словно и не заметил подмены…Вот я и поражен, будто живую колибри увидел…Нет, я не мог ошибиться…
Такси катила по откровенному захолустью. Улицы и переулки были серые и неряшливые. Дома из красного кирпича превратились в мрачное наследие прошлой эпохи строительства, а оштукатуренные стены, как вечный протест против ремонта, зияли то тут, то там рваными ранами. Заводской переулок был таким же унылым как и остальные. Было пусто и угрюмо и встретить даже одинокого прохожего казалось чудом. Район словно вымерший, надежно хранил своих жителей в чревах домов. Там текла вялая, серая жизнь, лишенная всякой искры и эмоций. Прикованные слабыми, безвольными душами к яркому телеэкрану, они питались им словно пчелы нектаром, проживая свою жизнь с героями сериалов.
Раньше приличному человеку появляться в здешних местах было крайне опасно, он рисковал быть ограбленным, покалеченным, а возможно даже убитым. Но с тех пор как все слои населения обязали по достижении восемнадцатилетнего возраста к принудительной трансплантации сердец, преступность моментально исчезла. Во всем городе, куда бы человек ни попал, он был уверен, что его не зарежут в тесном подъезде.
Этой заслугой перед обществом, Корпорация особенно гордилась и как флаг, несла впереди себя, оправдывая побочные эффекты. А побочных эффектов было очень много.
- Безопасность превыше всего и мы ее вам дали… Обычный пропагандистский лозунг - сказал Кирилл Сергеевич, захлопывая дверь такси и оглядываясь по сторонам. Автомобиль развернулся и укатил прочь, оставив его совершенно одного в этом безжизненном городском районе.
- Царство безопасного одиночества - протяжно вымолвил Кирилл Сергеевич.
Дверь дома напротив отворилась и на мостовую вышел мужчина средних лет. Не взглянув даже в сторону Кирилл Сергеевича, он вялой походкой побрел по тротуару.
- Единственный на сегодня прохожий - подумал Кирилл Сергеевич глядя ему вслед, - А ведь он возможно был бы хищником, если бы его не лишили его волчьего сердца?
Волки и овцы, шакалы и собаки, все в мире было устроено должным образом, каждый был хорош по-своему, каждый на своем месте. Кому нужен волк с сердцем мелкой шавки? И чем ценна безопасность, в среде кастрированных волков?
- Все стало бесстрастным и лишенным воли, зла и преступлений больше нет, но нет и добра - размышлял Кирилл Сергеевич, стоя посреди проезжей части дороги, словно очарованный безмолвной идиллией. Как же возрастать добру, если зло искоренили? Безликое племя, духовно обрезанных…
Кирилл Сергеевич вздохнул с каким-то глубоким сожалением и подошел к подъезду.
Сканер доступа был заляпан жиром и грязью и похоже не работал. Кирилл Сергеевич потянул дверь за ручку и она подалась. В подъезде пахло затхлостью и крысами. Брезгливостью Кирилл Сергеевич особо не страдал, но сейчас его передернуло от этого аромата подземелья. Поднявшись на третий этаж, он остановился у двери с номером 63.
Волнение вернулось новым приливом, даже ладони вспотели. Он хотел уже позвонить в дверь, как громко закашлялся, огласив гулкий, пустой подъезд.
Вдруг дверной замок щелкнул и дверь открылась. Она стояла в прихожей, в голубом домашнем халате, волосы были забраны назад, а лицо было спокойным, будто ничего и не произошло.
Кирилл Сергеевич совсем смутился.
- Я вас ждала - сказала женщина.
- Но почему? - снова закашлялся Кирилл Сергеевич не договорив до конца.
- Прошу вас, проходите.
Кирилл Сергеевич чувствовал себя глупым юнцом и ему хотелось сбежать.
Она прошла в гостиную и вернулась обратно с маленькой рюмкой , протянув ее Кирилл Сергеевичу.
- Что это? - спросил он, запинаясь от волнения.
- Коньяк - спокойно ответила она.
- Коньяк, зачем? Прямо с порога?
- Вы себя видели? Бледно-серый, перепуганный джентльмен…
Кирилл Сергеевич нелепо крякнул, то ли от смеха, то ли от стыда, взял рюмку и залпом осушил ее. Коньяк был дешевый и дрянной, но дело свое знал. Бархатная горячая волна, разлилась по телу и смягчила в сердце острые иглы волнения.
Пройдя в гостиную и сев в предложенное кресло, Кирилл Сергеевич немного успокоился и стал осматриваться, пока хозяйка возилась у плиты.
Чистая, на удивление свежая комната, еще крепкая, но давно вышедшая из моды мебель. Тюль на окне и цветы на подоконнике. В центре гостиной, стоял низкий журнальный столик и два кресла в стиле конструктивизма 60-х годов прошлого века. Кресла были угловатыми, но очень удобными.
Елена Викторовна поставила на стол две чашки свеже сваренного кофе и опустилась в кресло напротив. Она излучала спокойствие и умиротворенность и своим видом говорила Кирилл Сергеевичу, что все в порядке. Кирилл Сергеевич взял чашку со стола и только сейчас вспомнил о цели своего прихода.
- Прошу прощения, я мигом - произнес Кирилл Сергеевич и направился в прихожую, вернувшись с сумочкой в руках.
- Вот, вы забыли в кафе.
- Благодарю, вы очень любезны, - ответила она, - Положите ее сюда.
Кирилл Сергеевич положил сумку на край стола и опустился обратно в кресло.
Какое-то время они молча пили кофе, периодически встречаясь взглядами.
- Давайте уже знакомиться - нарушив затянувшуюся паузу, предложила Елена Викторовна. Как меня зовут, я думаю вы уже в курсе…хотелось бы узнать как к вам обращаться?
- Кирилл Сергеевич Рязанцев, ученый, профессор физики и прикладных наук в области материаловедения. Немного помедлив, он добавил - 51 год, не женат.
- У меня должность гораздо скромнее - ответила Елена Викторовна, - я всего лишь архивный работник, скучная однообразная работа.
- Простите - смутился Кирилл Сергеевич, - я не хотел хвастаться, это уже привычка, представляться таким образом в определенной среде. Я уважаю любую работу.
Елена Викторовна отставила пустую чашку в сторону.
- Давайте на чистоту? - сказала она решительным голосом.
- Что вы имеете в виду? - как-то неуверенно спросил Кирилл Сергеевич.
- Сумка всего лишь удачно подвернувшийся предлог, вы же хотите меня о чем-то другом спросить? Так спрашивайте, не тяните.
Кирилл Сергеевичу стало совсем неловко. Он не мог понять, то ли его хотят побыстрее выставить и закончить разговор, то ли разговорить. Он молча смотрел в пустую чашку, изучая кофейную гущу, затем набрался смелости и спросил:
- Там в кафе, меня удивило, что вы плачете. Он поднял глаза на Елену Викторовну. Она немного
