Ранглот кивнул на стоявшую у порога парочку. Отец держал маму за руку и что-то говорил, наклонившись к самому уху — то ли объяснял, то ли обещал, то ли утешал, а она слушала, кивала и не торопилась вынимать пальцы из мужской ладони.
— Он уже все для себя решил, — продолжил прадед. — И чем скорее ты осознаешь это и образумишься, тем лучше.
— Для кого лучше? — сердито вскинулся Дивен.
— В первую очередь, для тебя самого, упрямец. Сейчас у нас наконец-то появился шанс помириться, но, боюсь, последний. Будешь упорствовать, так и останешься один. Навсегда лишишься не только сына, но и единственной внучки.
— Я не собираюсь извиняться.
— Все уже поняли, — в тоне прадеда скользнуло еле заметное ехидство. — И все-таки принять Гестину тебе придется. Поэтому перестать злить сына, смотреть на его женщину волком и постарайся наладить с ней отношения.
— Я подумаю, — буркнул мой несговорчивый дед.
— Думай, — легко согласился Ранглот. — Только, смотри, не опоздай…
Я почему-то считала, что ритуальный зал находится в самой лаборатории. Оказалось — ниже, намного ниже.
Сначала портал вывел нас на широкую ровную площадку к массивной колонне — блестящей, темной, с огненно-оранжевыми прожилками. А потом мы долго спускались куда-то под землю по бесконечно длинной винтовой лестнице, обвивающей эту самую колонну.
— Тенями туда не пройдешь, тропы надежно перекрыты, — пояснил идущий рядом отец и заботливо поддержал меня под руку.
— Во избежание, — весело закончил возглавлявший процессию прадед.
Дивен, который неслышно ступал позади нас, как всегда промолчал.
Через четверть часа лестница, наконец, закончилась. Мы очутились в идеально круглом помещении, которое, казалось, выдолбили в том же камне, из которого состояла колонна. Стены, пол, потолок — все было черно-красным, похожим на застывшую лаву.
Жутковатое зрелище.
Мужчины попросили меня встать в центр зала, разошлись в разные стороны, замерли на мгновение, лицом ко мне и одновременно выдохнули:
— Им шахрар кхе кхаэл…
Древнее наречие демонов…
Все мужчины-высшие знают его с детства. Я, как наследница дара, тоже начала недавно учить этот тайный язык алхоров, но почти ничего, из того, что говорили Эвераши, пока не понимала, поэтому просто слушала. Затаив дыхание.
— Шеммед бха гхэш…
Чеканные, исполненные колдовской силы звуки, сплетаясь, взлетали вверх. Разбивались о высокий сводчатый потолок и горячими каплями стекали мне на плечи. Я почти чувствовала их жалящие прикосновения.
— Ра тахт, шэй! Ра!
Вокруг меня, словно выплеснувшись из пола, вспыхнуло, зазмеилось огненное кольцо. Еще одно сомкнулось за спинами отца, деда и прадеда.
А слова продолжали звучать. Они заклинали, призывали… И, подчиняясь этому настойчивому зову, прямо в пламени, отделявшем меня от живых родственников, один за другим стали возникать призраки умерших.
Полупрозрачные фигуры. Суровые, властные, гордые лица. И… только мужские. Хотя, нет, я ошиблась. Последней, замыкая круг предков, появилась невысокая, даже в посмертии прекрасная женщина.
Глава 16
Глава 16
Невысокая голубоглазая блондинка с пушистой косой ниже талии, в легком струящемся платье, выгодно подчеркивавшем ее высокую грудь и тонкую талию. Леди Ларуит, а это, несомненно была она, разительно отличалась от остальных темноволосых, темноглазых, строго одетых Хозяев. Словно экзотическая птичка, непонятно каким образом попавшая в компанию монументально-величественных орлов.
Надо же, а ведь в ней, как и во мне, нет ничего от Эверашей, и это нас тоже удивительным образом сближает, помимо того, что мы обе… гм… не мужчины.
Отец говорил, что Ларуит редко откликается на приглашение и не торопится вступать в разговор. Неужели она здесь только ради меня? Вдруг даже заговорить изволит? Совет ценный даст? Раскроет тайну своего удивительного зеркала?
Несколько бесконечно долгих мгновений мы с предками придирчиво изучали друг друга. Призраки рода Эвераш. не выглядели страшными и внешне почти не отличались от живых, но в глазах их не было ни блеска, ни света — они казались двумя дымными провалами в мрачную бездну.
Может, полагается церемонно потупиться и не разглядывать зависшие над полом чуть размытые фигуры так пристально и внимательно? Я ничего не знала о правилах поведения в круге, а когда спросила у Кронерда, как себя вести, что делать, он усмехнулся и ответил:
— Будь собой. Они должны видеть тебя настоящую.
Вот я и не стала скрывать любопытства.
Пауза затягивалась, и я решила первой прервать затянувшееся молчание. Здоровья желать им, наверное, не стоило, доброго дня тоже, поэтому я произнесла то, что испокон веков принято говорить в Варрии при посещении могил усопших родственников.
— Мира и покоя.
Вежливо склонила голову. Не стала добавлять: «И света». В данном случае это лишнее.
Ответа не последовало, но призраки меня услышали. Они заколыхались, зашелестели, глухо и беспокойно, а потом вперед выдвинулся старик — худой, высокий, с сумрачным и строгим лицом. Очень напоминавший Дивена.
— Кто осмелился потревожить наш покой? — осведомился он требовательно и величаво.
Надо же, и манера речи похожа.
— Ранглот Эвераш, — не удивляясь странному вопросу спокойно произнес прадед.
— Дивен Эвераш, — подхватил дед
Неужели призраки нас не видят и не представляют, кто перед ними? Но они же рассматривали меня, я не могла ошибиться.
— Кронерд Эвераш, — между тем закончил отец. И все трое уставились на меня, явно ожидая, что я тоже представлюсь.
— Элис… Аэлаисса, — я замялась. — Пока еще не Эвераш… Наверное.
— Кто же ты, дитя? — продолжал допытываться все тот же призрак.
— Я…
Задумалась. Вот что им сказать? И тут мне на помощь неожиданно пришла Ларуит.
— Как жил ты занудой, Заэр, так им и остался. Даже после смерти — проворковала она. В бархатном, мелодичном голосе не было ни величественности, ни торжественности, скорее, легкая ирония. — Хватит мучить ребенка. Ты прекрасно знаешь, кто она такая, и зачем мы собрались.
— Так положено, — насупился тот, кого назвали Заэром.
— Кем? Покажите мне этого «мудреца». — бывшая Хозяйка насмешливо оглядела присутствующих. — Им? Или вот им? А, может быть, им?
Призраки опять заволновались, зашушукались, но признаваться никто не хотел. Мне даже показалось, они слегка отпрянули назад, точно побаивались хрупкой тоненькой женщины.
— Молчите? То-то же, — удовлетворенно заключила Ларуит. — Кто-то когда-то придумал нелепый ритуал, и все ему следуют. Тоска смертная, даже для тех, кто давно умер, я и приходить-то поэтому перестала. Сейчас я здесь только ради нее и испортить нашу встречу не позволю.
Она изящно порхнула вперед и закружила возле
