Призрак немного помолчал.
– Спустя два месяца после смерти Виолетты ужас опять возобновился. Только на этот раз жертвами стали бездомные люди. Это напоминало кошмар, от которого я не мог проснуться. Слишком поздно мы поняли, что виновата Энид. Виолетту уже было не вернуть. Отец хотел собственноручно убить девочку, но я его остановил. Энид оставили в живых под мою личную ответственность, а чердак… Что ж, чердак был единственным решением, которое пришло мне на ум. Мы схватили и приковали ее. – Призрак поднял руку к лицу. – Но сестра оказалась сильнее, чем мы могли представить. Прежде чем мы ее заперли, она успела плеснуть в меня кислотой.
– Вот почему ты носишь маску. И как повредил руку.
Призрак кивнул.
– Все могло оказаться хуже. Она брызнула мне в лицо, думая, что это самое жестокое наказание. Но, обожги она руки, я бы не смог больше играть на скрипке или другом инструменте, и для меня это стало бы куда больнее.
– Она пятьдесят лет находилась взаперти? – спросила Джуд.
– Да. Отец умер, и я понял, что, если со мной что-то случится, никто не сможет позаботиться об Энид. Она бы просто умерла с голоду. Несмотря на весь ужас, который она сотворила с другими людьми, я не хотел для нее подобной пытки. Какие оставались альтернативы? Убить ее самому или закрыть в сумасшедшем доме? Это равносильно убийству. На самом деле сумасшедший дом… – Призрак запустил дрожащую руку в волосы. – Я бы никому не пожелал там оказаться. Это… бесчеловечно. Но и убивать сестру я тоже не хотел. Вот почему я пригласил Айвори в Лунный Свет. Я надеялся, что найдется волшебное средство успокоить Энид. Я пытался убедить Пэрис переехать в дом после моей смерти в роли надзирательницы, но она не согласилась. Казалось, не оставалось никакого решения. Очень утомительно искать наименьшее из зол. И вот к чему все привело. Энид освободилась, и если она станет следующей Королевой каджу, кто знает, что за зло она обрушит на Батон-Нуар.
– Мы должны ее остановить, – заявила Джуд. – Ее и Айвори.
Призрак посмотрел на небо.
– Какой в этом смысл? – спросил он с чувством безнадежности. – Какой смысл пытаться предотвратить зло, если оно и так уже происходит. Мы сделаем только хуже.
– Так… нельзя думать, – встревоженно возразила Джуд.
На самом деле она согласилась с каждым его словом. Это действительно утомительно.
– Когда тебя толкают ко дну, ты сильнее рвешься на поверхность… – через силу произнесла девушка. – Так устроена жизнь.
– Что ж, ты очень молода. К тому времени, когда ты доживешь до моего возраста, ты можешь обнаружить, что у тебя больше нет сил рваться на поверхность.
– Но мы обязаны что-то сделать, – настаивала Джуд. – По крайней мере, стоит попробовать. Нам известно, куда она ушла. Празднование Ночи каджу будет идти своим чередом. Она придет на Самогонный бульвар к тому времени, как начнут раздавать «Королевские пирожные». Мы должны быть там.
– И что потом?
– А потом… Я пока не знаю, что потом. – Джуд вскинула руки. – Может быть, если мы расскажем, что происходит, ее не коронуют, и титул перейдет к Черити, как и должен.
«И что тогда? – сказал тихий голос в ее голове. – Корона достанется злой девушке, а не злой старухе. Девушке, которая с радостью убила свою бабушку… Этот гнилой цирк так и будет продолжаться…»
– Давай просто доберемся туда, – попросила Джуд, чувствуя внезапную усталость. – И все решим на месте.
Глава 27
Город был переполнен людьми. Ночь каджу всегда считалась крупнейшим событием Батон-Нуара, но сегодня царила атмосфера волнения и предвкушения, ведь этой ночью творилась история. В конце концов, город впервые за пятьдесят лет выбирал новую Королеву каджу. Казалось, все до одного хотели стать очевидцами этого события. Стояла теплая ночь, даже жаркая от такого количества людей. В воздухе клубился пар от горячей еды уличных торговцев. Они продавали хот-доги, рагу из раков, джамбалайю[8], «грязный рис», сладкие блинчики с кленовым сиропом и, конечно же, «Королевские пирожные» всех форм и размеров.
«Пирожное» представляло собой обычный пончик с корицей, покрытый разноцветной глазурью – красной для вампиров, зеленой для Подданных, голубой для ведьм и колдунов. Разноцветные пирожные означали, что следующей Королевой каджу мог стать кто угодно. Делая свой выбор, легба прятал маленькую пластиковую корону внутри одного из пирожных. Но данная традиция оставалась лишь формальностью. Потому что каждый год легба избирал только Айвори. Однако теперь никто не мог знать наверняка, что будет дальше. Большинство людей думали, что коронуют Черити Монетт, но все знали, что она не могла разговаривать с духами. Этот факт породил сомнения и слухи о том, что Королевой станет кто-то другой.
Никто и никогда не пытался действовать обманным путем и прятать поддельную корону. Во-первых, подобное преступление всегда было наказуемо, а во‐вторых, существовал только один способ доказать миру свой высокий статус: в полночь на плечах Королевы каджу всегда появлялся питон. Джуд не видела Бо с тех пор, как он исчез в Лунном Свете, и ей стало грустно, что скоро он будет принадлежать кому-то другому. Однако вслед за грустью пришла надежда, ведь она вспомнила, что питон отказался идти за Айвори в теле Энид.
На улицах было не протолкнуться, и на этот раз Призрак не выделялся среди остальных, потому что маска – обязательный атрибут Ночи каджу. Многие из них были дорогими и роскошными, в то время как другие казались страшными и пугающими. В конце улицы несколько торговцев продавали за копейки простые бумажные черные маски. В основном они предназначались для Сброда, который не мог позволить себе что-то приличное.
Чтобы попасть на карнавальную улицу, Джуд поспешно купила маску, надела ее на лицо, и они с Призраком стали пробираться сквозь толпу. Парад был в самом разгаре, и Джуд заметила свой оркестр и несколько других. Они играли разные мелодии, но, сливаясь воедино, превращались в одну прекрасную какофонию джаза. Джуд чувствовала бой барабанов даже через подошву ботинок. Это была единственная ночь в году, когда у Сброда появлялась возможность бесплатно послушать лучшие джазовые группы в мире и посмотреть на парад. Многие сообщества и организации, в том числе и церковные, передвигались на ярких замысловатых платформах, бросая бусы и другие безделушки ожидающей толпе.
Пока мимо проезжали последние платформы, Джуд и Призрак вынужденно остановились на перекрестке между Парикмахерским переулком и Самогонным бульваром. Сначала появилась платформа клуба «Джазмен Джамбо» с квартетом из поролоновых музыкантов. Под музыку они двигали руками и головами, а участники группы бросали в толпу пластиковые трубы.
Далее шло «Общество ценителей аллигаторов» с огромным деревянным крокодилом. Он щелкал своими большими челюстями, сверкая зубами. Джуд сразу вспомнила, как однажды папа взял ее и Дэрила на парад в Ночь каджу, и Дэрилу больше всего понравился этот крокодил. В другой раз папа посадил его на плечи, чтобы помочь поймать одного из пластиковых аллигаторов, брошенных с платформы, или, что еще лучше, настоящий клык. Знакомое чувство потери давило на плечи Джуд сильнее любого змея, но она привыкла к этому весу и не сгибалась под его тяжестью.
Наконец появилась платформа храма Амелии. Несколько полуодетых Жемчужин бросали в толпу крошечные флаконы духов вместе с пластиковым жемчугом и розовыми шоколадными сердечками.
За платформой следовала группа поклонников Амелии, и Джуд мельком увидела среди них Софию и Белль. София сняла маску и смотрела по сторонам с обеспокоенным выражением лица, как
