Но та не вымолвила ни слова.
Кулаки Петрэль сжались, лицо ее исказилось. Затем она схватила обеими руками шею противницы, намереваясь то ли задушить ее, то ли свернуть ей шею.
Дыхание у Серины перехватило. Ей было невыносимо смотреть, как умирает девушка. Битва уже закончилась, и жизни Петрэль уже больше ничего не угрожало. Теперь она не боролась за выживание, не защищала себя. Она убивала.
Вынести этого Серина не могла. Она опустила голову на руки, лежавшие на коленях. И тут толпа разом издала возглас. Серина подняла голову и увидела, что рот Петрэль открыт. Руки ее отпустили горло девушки из Отеля… И она прижала обе ладони к своему горлу.
Пальцы Петрэль сделались черными. Нет, не черными. Красными. Она пыталась остановить кровь, хлеставшую у нее из горла. Петрэль издала булькающий звук и медленно опустилась на колени. Девушка из Отеля так же медленно поднялась, стараясь не наступать на поврежденную ногу. В руке у нее что-то блеснуло. Нож!
– Обманщица! – со злобой закричал кто-то, и по амфитеатру пронесся разгневанный шепот.
Бульканье прекратилось. Петрэль лежала на боку, глаза ее были широко раскрыты.
Серина не могла дышать, мир вокруг то расплывался, то приобретал очертания, как если бы она сама лежала там, на арене, умирая в луже собственной крови. Мозг отказывался работать. Она не могла это принять…
Победительница из Отеля подняла в воздух окровавленный кулак.
Члены ее команды зааплодировали.
На арену вышли Оракл и Эмбер. Они подняли тело Петрэль и понесли его прочь, а Серина оказалась не в силах оторвать глаз от красной дорожки из падающих на камень капель крови.
Глава 16
НомиНОМИ СТОЯЛА НА КРЫШЕ высочайшего в Беллакве здания, а ее черное с серебром платье трепетало в порывах неистового ветра. Весь день от нее ни на шаг не отходила Анжелин, скармливая Номи истории о Премио Билариа – самых известных в мире лошадиных скачках; единственных скачках, проходивших на улицах города; самых сложных скачках в истории. Номи слушала и слушала подробные рассказы обо всех знаменитых наездниках: кто-то одержал победу, кто-то погиб.
– Два года назад в гонках принимал участие Его Высочество Аса, – сообщила Анжелин, чуть ли не впадая в экстаз от собственных историй. – Он был самым юным наездником из всех, кто принимал участие в этих гонках, и победил. А гонки в том году были очень и очень жестокими, многие жокеи погибли.
Номи никогда не интересовалась скачками, но сейчас, оказавшись высоко над улицами, она вдруг почувствовала, что, пусть и с неохотой, но пребывает в возбуждении, ожидая их начала.
В каждом окне, на каждой крыше в поле ее зрения виднелись силуэты зрителей, но залитые ярким светом улицы внизу были пугающе пусты.
– Город затаил дыхание, – пробормотала Марис. На ней было зеленое платье с блестками, распущенные волосы развевались на ветру, а по лицу бежали всполохи огня от ближнего факела, и было сейчас во всем ее облике что-то пугающее.
Позади них в темноте угадывалась башенка, в ней имелся дверной проем, что вел на лестницу; у проема в карауле замерло несколько солдат; на узкой площадке вокруг башенки в ожидании топталось чуть более десятка наиболее представительных сановников и их слуги.
Был где-то здесь и Аса. Выходя с лестницы, Номи уже видела его, но он быстро скрылся с глаз, хотя она отчаянно надеялась, улучив момент, поговорить с ним наедине.
– До чего же здесь волнительно! – заявила Кассия, появившись у перил рядом с Номи. – В Соло лошадиные скачки вообще не проводят.
Марис покачала головой.
– До сих пор не пойму, как лошади не поубивают друг друга, несясь по выложенным булыжником улицам и узким мостам.
– Частенько так и происходит, – сказал подошедший к ним сзади Малахия. – А нередко погибают и всадники. Премио Билариа – смертельно опасные скачки. Множество поворотов, за которыми ничего не видно, узкие улицы, неровные мостовые – здесь для победы необходимы не только отличная выучка и великолепная лошадь, но и удача.
– До чего же опасно. – Кассия повернулась и, опираясь на поручень, выгнула спину, чтобы подчеркнуть роскошь своей фигуры. Ее лиловое платье переливалось в свете факелов. – А вам, Ваше Высочество, не доводилось принимать участие в этих скачках?
Челюсть Малахии на долю секунды дернулась.
– Мне нет, – признался он. – Но мой брат однажды участвовал в скачках.
В полутьме Номи не удалось прочитать выражение его лица, но она явственно уловила напряжение, прозвучавшее в его голосе. Она посмотрела через перила вниз. Улицы, где проводились скачки, были ярко освещены, остальная часть города тонула во мраке. Прямо внизу по обеим сторонам дороги были установлены два огромных красных флага, отмечавших финишную линию.
Невдалеке, обхватив поручень руками, похожими на руки скелета, стоял сам Верховный Правитель. Выглядел он хилым, изможденным, но спина его была безукоризненно прямой. Его Величество кивнул, и мимо них пронесся и тут же скрылся за дверью на лестницу солдат.
Номи повернулась к Малахии:
– Я слышала, Ваше Высочество, что гонку однажды выиграл ваш брат.
– Да, – бесстрастно согласился Малахия. – Однажды выиграл.
Номи приподняла брови. Действительно ли Наследник завидовал успехам своего младшего брата или ей это только показалось?
Внезапно воздух разорвал пронзительный крик, за которым последовала совершенно мертвая тишина, от которой у Номи зазвенело в ушах.
Линии старта с колокольни видно не было, но вскоре до собравшихся здесь зрителей донеслись звуки нарастающего топота и ржание лошадей.
Кассия в возбуждении взвизгнула. Марис перегнулась через перила, силясь разглядеть хотя бы краешком глаза всадников в отдалении. Толпа двинулась к противоположной стороне площадки, откуда, по всей видимости, открывался лучший вид. Малахия протянул руку, и Кассия быстрее всех ухватилась за нее, а Номи и Марис упустили свой шанс. Марис поплелась следом за невнятно переговаривающимися зрителями. Номи хотела было последовать ее примеру, но тут увидела Асу, наклонившегося над перилами в нескольких ярдах от себя. На этой стороне башни осталось всего лишь несколько человек, но Номи все же колебалась.
Малахия, не обернувшись, скрылся за углом башенки. С ним ушли и Марис с Кассией. А Номи направилась в противоположную сторону.
Меж тем возбужденные крики становились громче, а цокот копыт приближался. Номи заняла место рядом с Асой у перил, надеясь, что ее намерения не будут слишком очевидными. Заметив ее, он улыбнулся.
– Отсюда мало что разглядишь. А вас, судя по всему, лошадиные скачки не особо привлекают?
– Раньше я никогда их не видела, поэтому не знаю, нравятся они мне или нет, – ответила Номи. – Но вот толпу не люблю.
Гул – рев зрителей, ржание лошадей, цокот копыт – нарастал. Пытаясь увидеть лошадей, приближающихся к финишной прямой, Аса перегнулся
