Глава 22
Доброе сердце, острый нож
На третью ночь кошмар вернулся.
Пантеры со сверкающей черной шкурой и мощными ногами я не видел, зато повсюду полыхал огонь. Он поджег что-то у меня под кожей, ноздри наполнились запахом тухлых яиц. Слова пантеры били меня по позвоночнику, словно гибкий шелковистый хвост.
– Слышишь поющую кость? Слышишь поющую кость?
В автобусе по дороге в школу я наконец решился спросить об этом Нелл. После того, как представители турагентств с большим энтузиазмом согласились сотрудничать с Домом семи ужасов, она больше не выглядела такой отчаявшейся.
«Как я и сказал, чтобы получить что-то, сначала ты должен сам что-то дать».
Я отмахнулся от Аластора, и стал ждать, когда Нелл ответит.
– Поющая кость? Это что-то из фольклора, из сказок, – сказала она. – Мама однажды рассказывала мне об этом. Есть разные варианты этой истории, но вот традиционный сюжет: завистливый брат или сестра убивают других братьев и сестер и прячут их кости. Но однажды кто-нибудь находит останки жертв, и кости поют, рассказывая правду о том, что произошло.
– М-м, – протянул я.
Но при чем тут мой сон? Что подсознание хочет до меня донести?
– А почему ты спрашиваешь? – спросила Нелл, когда дверь автобуса открылась, и мы пошли к выходу. Я увидел, как она украдкой оглянулась, когда мы проходили мимо каких-то ребят, но за всю поездку они ни слова не сказали ей или о ней.
– Да наткнулся, пока искал… Ну ты поняла, – сказал я, переходя на шепот. – Кстати, мне кажется, стоит заглянуть в тот словарь с именами демонов…
Нелл резко остановилась, и я налетел на нее сзади.
– Думаешь, мы не смотрели? Поверь, заклинание – единственный вариант.
– Да знаю, но…
– Дядя Барнабас связался с тем, кто должен достать для нас пальцы мертвеца. – Она снова понизила голос. – Не исключено, что их пришлют к концу следующей недели. Очевидно, он нашел способ доставки, чтобы на таможне никто не упал в обморок.
Мне показалось, что где-то глубоко внутри меня Аластор нервно вздохнул.
Я понимал, что у нас был план, и это был единственный надежный план, но вся эта история с истинными именами не давала мне покоя – я ведь помнил реакцию Аластора. Если Нелл и дядя Барнабас решили больше не думать об этом, я попробую сам. Вдруг нам понадобится запасной план?
– Эй… Еще кое-что, – сказал я тихо. – А ты не слышала ничего странного про Нижнее королевство? Не происходит ли там сейчас чего-нибудь… этакого?
«Ты не забыл?» – Аластор был искренне удивлен.
Нелл уставилась на меня.
– А почему я вообще должна что-то об этом слышать? У меня там нет друзей по переписке.
«Ну, я попытался, – ответил я демону. – Могу попробовать спросить у Мисси».
«Правда?»
Пока мы шли от автобуса до школы, я все еще думал об этих словах и о том, как демон удивился. Я не мог отделаться от этих мыслей, пока не наступил момент, чтобы привести еще один мой план в действие.
– Ну, ты идешь? – спросила Нелл, когда я свернул не в тот коридор.
Я посмотрел на часы в холле. Оставалось меньше десяти минут.
– Да, только сначала в туалет, – сказал я и помахал ей рукой. – Встретимся через пару минут.
Как только она скрылась, я выскочил на улицу под моросящий дождь, очень холодный, возможно, даже со снегом. Гигантские облака неслись по небу, и мне показалось, что я попал в центр туманной воронки.
«Что ты делаешь, слизняк?» – удивленно спросил Аластор.
Я никогда не был в школьном театре, но Нелл показывала мне его, когда мы проходили мимо. Он был в том же здании, что и художественные мастерские. Коридоры там были увешаны фотографиями актеров и работников сцены – больше половины из этих людей были заняты в «Суровом испытании». Между фотографиями висели большие афиши, на всех в главных ролях была одна и та же женщина с пышной прической в стиле семидесятых – Анна Драммер. Также известная как мадам Драммер, руководитель театрального кружка.
Я нашел ее в кабинете: склонив голову в мелких сиренево-розовых кудряшках, она штопала костюм, который выглядел даже старше нее. Справа стояли декорации, и я смог рассмотреть некоторые из них.
Не стоит, наверное, критиковать чужую работу, но… ой-ой-ой. Унылый лес внизу весь сморщился – очевидно, декорация пострадала от воды.
– Мадам Драммер?..
Женщина подскочила километра на два и схватилась за грудь.
– Простите, не хотел вас напугать, – сказал я. – Просто пришел поговорить. У вас есть минутка?
– Что ж… Господи, дайте мне хотя бы отдышаться, – ответила она. – Вы пришли на прослушивание?
Единственное, в чем мадам Драммер, носившая сразу три шарфа, и моя бабушка были похожи, – так это в том, что они пытались придать обычным словам – таким, как например, «просмотр», – французский флер, несмотря на то, что произносили они их с диким акцентом.
– Не для меня, – сказал я. – Для моей двоюродной сестры Нелл Бишоп.
Мадам Драммер уставилась на меня:
– Я не вполне понимаю…
– Она хочет играть Джона Проктора, – сказал я. – Выучила весь текст. Она очень хороша. Не понимаю, почему вы не позволяете ей хотя бы прийти на прослушивание.
– Потому что она девочка, – медленно и отчетливо сказала мадам, как будто я был неразумным младенцем.
«Неслыханно! – Аластор неожиданно возмутился и занял сторону Нелл. – Для Шекспира это не стало бы причиной отказа. У него в театре играли только мужчины, даже женские роли».
«Отличный аргумент!»
– А вот у Шекспира женщин играли мужчины, – сказал я. – Конечно, тогда были другие времена, но… Это просто несправедливо.
«Большинство людей не заботит справедливость, это все очень субъективно. Тем не менее, их мотивацию можно резко поднять обещаниями богатства и успеха».
Мне понадобилась примерно секунда, чтобы понять, что Аластор имеет в виду.
