– Привет… – Внезапно взгляд его глаз, скрытых за стеклами очков, стал настороженным. – Погоди, а куда делся твой телохранитель?
Аурелия была очень милой – гораздо лучше, чем Фрэнк, и научила меня заплетать французскую косу.
– Ее отозвали. Начальство сказало, что я больше не публичная фигура, и все мои нужды должна обеспечивать Кейт.
Фрэнк посмотрел на нас и снова принялся контролировать обстановку в парке. Мужчина встал, потянулся и переместился на другую тропинку, чтобы у нас появилось немного больше личного пространства. Я заметила, что его зеленоватые штаны были слишком легкими – не по сезону, но, похоже, Фрэнка это обстоятельство совсем не беспокоило.
– Это мы еще посмотрим! – раздраженно фыркнул Толстяк. – Не публичная фигура! Как будто твое имя и лицо не мелькают в новостях уже несколько месяцев. А вчера вечером я сам видел, как один из каналов повторял твое интервью! Поверить не могу. Ну я знаю, с кем поговорить…
– Как ты думаешь, у Фрэнка это единственная пара штанов? – перебила я парня. – Может, нам купить ему другие – потеплее. Вдруг у тебя войдет в привычку сидеть на улице в самый мороз, погрузившись в свои глубокие мысли.
– Даже не думай стащить одежду у него из шкафа и заказать новую, – предупредил меня Толстяк.
– А ты в своей так хорошо смотришься! И с размером я угадала, да?
Толстяк всегда заботился о том, как он выглядит, даже когда мы путешествовали в «Бетти». Лиам часто посмеивался над ним из-за того, что тот гладил рубашки, но иначе Толстяк не мог. И вообще он принадлежал к числу тех, на кого всегда можно положиться. Для своих первых пресс-конференций парню пришлось одолжить костюм у отца. Одежда была ему велика, но просить у родителей деньги на новую Толстяк не стал. Им нужно было оплатить медицинские расходы, потому что папе Чарльза понадобилась операция на открытом сердце.
Я спросила Кейт, не положено ли Толстяку небольшое пособие, чтобы он не перекапывал контейнеры для пожертвований в поисках приличного делового костюма. Мы подали прошение на имя Круз, и она выписала мне личный чек на сумму, которой хватило для покупки трех новых. Когда-нибудь Толстяк начнет получать достаточно, чтобы ни у кого ничего не просить. Но это случится еще очень нескоро. Сейчас Толстяк и Вайда отрабатывали оплату квартиры и питания. После того как ООН лишила должности Грея, мы столкнулись с ужасными нарушениями в распределении продуктов, и ситуация пока еще не выправилась.
Толстяк так усердно работал, а в ответ люди шарахались от него или выкрикивали оскорбления, когда он ехал на метро на работу. Он заслужил возможность порадоваться хотя бы чему-то.
– Я вдруг подумал, что ты собираешься забраться еще в чью-то квартиру, и у меня чуть инфаркт не случился, – прищурился Толстяк. – Ладно, хватит отвлекаться. Если тебя отвез не телохранитель, то как ты сюда добралась? Если ты ехала на метро одна, лучше соври.
– Метро сейчас совершенно безопасно.
– Кто бы говорил!
– Ты и говорил в своей речи на прошлой неделе, когда объяснял, почему нам не нужны специальные проездные, – напомнила я. – Так что, привет.
Под темным пальто Толстяка я разглядела хороший костюм, к которому он надел синий галстук – мой подарок для его первого рабочего дня. Галстук был почти такого же оттенка, что и значок, который Толстяк носил на лацкане. Выходя из дома, я прикрепила к пальто свой, желтый, и теперь пыталась отцепить от него волосы.
– Привет, – повторил он, осторожно уворачиваясь от зонтика и обнимая меня. – Но если серьезно, как ты сюда добралась?
– Миссис Флетчер подвезла меня. Она подождала, пока я тебя высмотрю, и только потом уехала, – объяснила я, уткнувшись ему в плечо. – Ты в порядке? По твоим меркам это довольно долгие объятия… – В следующую секунду меня оглушило ужасное предположение. – Ви? С ней ничего не случилось?
Парень отпустил меня.
– Она в порядке. Не против немного посидеть здесь?
Дождь замерзал у меня на волосах и плечах, превращаясь в слипшиеся льдинки. Я уже не чувствовала губ и не могла понять, улыбаюсь я или пускаю слюни.
– М… уверен?
Толстяк был способен на такую осмотрительность, только если безуспешно пытался сохранить что-то в секрете. Он неловко поерзал, завозил ногами, будто в поисках более надежной опоры. Лиам называл это нервными танцами. Остальным американцам еще предстояло усвоить, что можно доверять его слову просто потому, что каждая ложь повисала бы на его шее, как тяжелый корабельный якорь.
– Мне нужно кое-что с тобой обсудить… – начал он.
Мой пульс резко ускорился. Я кивнула и глубоко вдохнула. Открыв портфель, Толстяк еще раз взглянул на Фрэнка, а потом достал несколько отсыревших листов бумаги.
– Я хочу поговорить с тобой о важности чтения, – договорил он.
Непонимающе глядя на Толстяка, я взяла протянутые мне бумаги.
– Потому что мне слишком мало задают?
– Я нашел несколько книг, которые, думаю, могли бы тебе понравиться, и распечатал рецензии, чтобы тебе было проще выбрать. Чтение может изменить твою жизнь, – значительно проговорил Толстяк. – И открыть твой ум…
– Сегодня я уже выслушала один монолог о важности образования, – перебила его я, сражаясь с желанием отшвырнуть эти бумаги. Зачем все эти шпионские игры, если он просто хотел огласить список того, что могло бы меня заинтересовать? Я взглянула на листок: «Обитатели холмов». – Шутишь что ли?
Парень наклонился ко мне и провел пальцем по полям распечатки.
– Я подумал, мы сможем сравнить наши заметки, так как мы делали это с родителями.
Не сразу, но до меня наконец дошло, и я чуть не свалилась со скамейки.
– Ты… – С трудом сглотнув, я прошептала: – Ты доверяешь этим рецензентам?
– Да, – кивнул Толстяк. – Я полагался на них долгие годы.
Это были те самые рецензии. Только Руби и Лиам знали, как Толстяк и его родители обменивались сообщениями, когда он был в бегах. Теперь я внимательнее всмотрелась в первую: это было письмо из онлайн-магазина, который они использовали, с темой «рекомендация от пользователя EleanorRigbyyy».
Облегчение волной окатило меня, и в этот момент я осознала, какой страшный груз носила в себе эти шесть
