Через час я потрясенно услышала запись собственного голоса – слова явно нарезали из множества моих выступлений: «Это возмездие за все преступления против „пси“». Еще через час я всерьез начала задумываться о том, чтобы расплавить магнитолу.
Единственной частотой, на которую мы смогли настроиться, оказалась не официальным радиоканалом этой зоны, а какой-то новой радиостанцией, которая явно вещала без санкции временного правительства. Она называлась «Радио Истина с Джимом Джонсоном». Там постоянно крутили программы, содержание которых становилось всe более омерзительным с каждым включением.
Я одновременно мучилась тревогой и нетерпением. Роман настоял, чтобы мы отдохнули в машине и выехали ночью. Но я так и не смогла уснуть. Потребность скорее отправиться в путь, добраться до Миссисипи, зудела во мне, не давая покоя. Даже если Руби там нет, это ее последнее известное местонахождение – единственная зацепка, что у нас была, убеждала я себя.
– Я хочу сказать, вы только послушайте – это невероятно. Просто послушайте, – сказал Джим Джонсон, и в его голосе прозвучало такое злорадство, что по коже пробежали мурашки.
И сразу же раздался другой голос. Это была Президент Круз.
«В свете террористического акта, совершенного в аэропорту, – чеканила она уверенными и рублеными фразами. Это был голос человека, который никогда не допускал ошибок, – я временно возлагаю на Защитников новые обязанности во имя безопасности нашей страны. Они смогут использовать все необходимые ресурсы, чтобы выследить этих… враждебных представителей „пси“, так называемый „Псионный круг“. Исходя из этого Защитники, если требует ситуация, получают право применять силу. Им предложат пройти новое специализированное обучение, принимая во внимание ту особую угрозу, которая возникает при контакте с носителями псионических способностей. Те, кто уже прошел подобное обучение ранее, получат необходимые полномочия в течение следующих двенадцати часов».
Только одна группа уже «проходила подобное обучение ранее»: бывшие СПП. От этой мысли я похолодела.
Но президент Круз продолжала говорить.
«В обмен на помощь в идентификации потенциальных членов этой внутренней террористической группировки, а также при получении любой информации, которая может быть предоставлена о прошлом этих „пси“, исполняющий обязанности генерального прокурора отзовет все обвинения против надзирателей, которые еще ожидают суда».
У меня перед глазами снова заплясали черные пятна, и если бы двухполосная дорога не была пустынной, я бы съехала на обочину, чтобы отдышаться и справиться с паникой. Меня не просто трясло – я пылала от ярости.
Лжецы.
Что она обещала всем нам? «Вам никогда не придется снова пережить те страдания, которые выпали на вашу долю в прошлом. Это новый мир, и он принадлежит вам, так же, как и любому из нас», – раздалось в моей голове.
Когда я вернусь в Вашингтон, мне предстоит невероятно много работы. Впервые за многие годы Круз услышит, как я говорю не по сценарию. В первый раз она услышит мой голос и мои мысли.
– На связи с нами не кто иной, как Джозеф Мур, кандидат в президенты от партии «На страже свободы». Мистер Мур, я невероятно рад снова слышать вас в нашем эфире.
– Как всегда я рад выступать у вас.
– В этих ужасных обстоятельствах можете ли вы подтвердить нашим слушателям, что ни вы, ни ваша семья не пострадали?
Мур глубоко вздохнул.
– Моя жена потрясена, а сотрудникам моего предвыборного штаба пришлось столкнуться с ужасной реальностью. Мы потеряли так много хороших людей. Единственное, что мы сейчас можем сделать, это почтить их память и добиться победы ради них.
– А что это за свист на заднем плане? – поинтересовалась Приянка. – Похоже, чувак решил изобразить скорбь, а кто-то отреагировал.
– Сегодня есть и хорошие новости: рейтинг временного президента падает. Вас это не удивляет? – продолжил ведущий.
– Конечно, нет. Круз наконец-то пришлось это принять: она увидела и неутешительные данные опросов, и угрожающие предзнаменования. Посмотрите-ка на ее любимых питомцев: одна оказалась во главе «Псионного круга», а другого наконец заставили распустить это жалкое подобие совета. Надеюсь, что мы еще долго о нем не услышим – пока его не закончат допрашивать.
Толстяк. Я вздрогнула, и машина вильнула вправо. Роман протянул руку, чтобы придержать руль.
– Простите, – выдохнула я. – Простите…
– Это твой друг? – спросил Роман. – Тот, которому ты звонила раньше?
Я кивнула.
– Мы тоже получали неподтвержденные сведения о роспуске Совета «пси», но почему вы считаете, что его главу допрашивают? – задал новый вопрос ведущий.
Значит, и до Толстяка добрались тоже. Наверное, его уже допросили сразу после взрыва, а потом позвонила я, тем самым подтвердив, что мы еще близки. И он может знать, куда я отправлюсь, кого я буду просить о помощи или об укрытии.
– А разве он – не связующее звено? Именно он – та самая ниточка, что ведет к Кимуре и даже к Дэйли и Стюарту, которых еще предстоит найти. Откуда нам знать, может, они тоже связаны с «Псионным кругом»? Может, он сливал им информацию? Вот какой вопрос я хочу задать.
«Нет, господи, нет…»
Находиться за рулем было невыносимо. Мне хотелось свернуться клубком хотя бы на секунду, спрятаться от этого ужаса.
Я не просто разрушила мечту Руби и Лиама. Кто-то воспользовался мной, чтобы уничтожить и Толстяка, и я была бессильна это предотвратить.
«Они не долго будут торжествовать», – подумала я, крепче вцепившись в руль.
– Круз придется признать правду, – захлебывался Мур, – это вопрос времени. В глубине души, уверен, она знает, что кукловоды из ООН разрушают страну, пытаясь сравнять ее с землей, вводя антиамериканские ограничения. У нее нет никаких шансов победить на выборах, если она не запустит какую-либо программу, которая перевоспитает «пси», научит, как стать членами нашего общества. Это всего лишь одно поколение, но ему не обязательно становиться потерянным. Вместо того чтобы списывать их со счетов, попросим их послужить на благо нашей страны. Разве в истории нет подобных примеров? Если они будут служить нашей стране, мы очистим от них улицы. Черт, может, мы даже вернем себе лидирующее положение в мировой политике.
– Ее нерешительность действительно заставляет задуматься: собирается ли вообще ООН выпустить нас из своей смертельной хватки. Запомните мои слова, они
