Пошатываясь, его светлость приблизился к кровати, на которой, поблескивая серебристой отделкой, лежал праздничный камзол и белоснежная батистовая рубашка.
Оставалось найти в себе силы переодеться — времени на отдых и восстановление уже не было. А потом, спрятав тревогу под привычной маской, отправляться к его величеству. И, находясь рядом с королем, делать вид, что все у него, Морана, как всегда, отлично.
Я опаздывала, страшно опаздывала. Подобрав юбки своего бирюзового платья, как вспугнутая птица летела по коридорам замка. В лучшем случае для меня просто не останется свободного места и придется весь спектакль подпирать плечом стену. В худшем — ее величество заметит мое отсутствие и снова будет мной недовольна.
А все из-за Софи! Захотелось ей, видите ли, прическу, как у мадам де Фанжери. С непокорными кудряшками моей подруги бедняжка Мадлен провозилась добрых два часа. За это время фрейлина успела довести ее чуть ли не до истерики. Вместо того чтобы сидеть и благодарно помалкивать, Софи не переставала проявлять недовольство. Мол, здесь не так уложила, начес у левого виска больше, чем у правого. Пробор кривой, а вон там шпилька торчит. И вообще, у лесоруба руки и то нежнее.
Свою камеристку, значит, на днях рассчитала, а над моей измывается. Я вежливо попросила Софи обойтись без замечаний. За что та обиженно надулась и остаток времени, пока Мадлен превращала ее голову в произведение искусства, косила на меня недовольным взглядом.
Из-за капризов фрейлины пришлось собираться в спешке. В итоге волосы были сколоты кое-как, благо диадема в форме полумесяца успешно маскировала недостатки прически. Платье Мадлен шнуровала мне уже на ходу, пока я натягивала туфли и оглядывалась по сторонам в поисках неведомо куда запропастившегося веера.
Вырвавшись из заботливых рук девушки, помчалась на третий этаж, где в одном из залов была установлена сцена и расставлены стулья, которых, как обычно, на всех не хватит. На меня так уж точно.
Вот Серен наверняка будет сидеть в почетных первых рядах. Герцогине д’Альбре по статусу полагалось место поближе к королеве. Только кузина, как уже успела заметить, не радовалась своему высокому положению. Сегодня, глядя на нее, из кожи вон лезшей, чтобы только привлечь внимание Морана, я вдруг поняла, что Серен несчастна. И безумно скучает по своей прошлой жизни, которой сама же себя лишила.
То, что поначалу показалось мне непринужденной беседой, оказалось словесной дуэлью. Д’Альбре нападала, тщетно пытаясь побольнее ранить противника, а страж со свойственным ему безразличием хладнокровно отражал удары.
Лишь на мгновение сбросил маску, обнажив злость и глухую ярость. На какую-то долю секунды я даже испугалась, что муж сорвется и прикончит Серен на глазах у дюжины свидетелей. К счастью, сумел сдержаться.
Поглощенная размышлениями о злокозненных выходках кузины, я бежала по галереям замка, вслушиваясь в громкие, вибрирующие голоса актеров, заглушаемые взрывами смеха. Прямо какая-то бесконечная анфилада…
Стук каблуков и шуршание юбок звучали в унисон с ударами моего сердца.
Почти добежала. Почти…
— Ай! — вскрикнула, обо что-то зацепившись, и едва не растянулась на мраморном полу, в котором, словно в зеркале, отражались огоньки зажженных свечей.
В залах Оржентеля имелось немало укромных местечек, вроде ниши, задрапированной тяжелой бархатной портьерой, возле которой я остановилась. Не знаю, для чего предназначались эти уголки, но придворные их использовали для любовных свиданий. Мы вот с Мораном тоже на днях в одну заскочили. Так, на парочку поцелуев. Да там и застряли на целый час, не способные оторваться друг от друга.
Ниша, возле которой стояла я, тоже не пустовала. Об этом свидетельствовала торчащая из-под шторы нога в изящной кремовой туфельке с шелковой розеткой. Об нее-то, ногу, я и споткнулась.
Отведя в сторону тяжелый полог, почувствовала, что цепенею от ужаса. Графиня де Фанжери — красавица, которой стремились подражать многие дамы, а сеньоры готовы были драться за один ее поцелуй, лежала на полу, некрасиво раскинув ноги и руки. Неестественно бледная и совершенно точно мертвая.
Меня замутило. Зажмурившись, задернула штору обратно и в ужасе отпрянула. Присутствия демона я не чувствовала. Но кто, как не презренная тварь, могла разорвать бедняжке горло!
Шатаясь, точно пьяная, гонимая ужасом, жуткими тенями, заплясавшими на стенах и в зеркалах — плодом моего воспаленного воображения, я шла, минуя зал за залом.
В сознании пойманной птицей билась мысль: рассказать, как можно скорее предупредить стражей! Предотвратить непоправимое.
Успеть…
Лакеи с поклонами распахнули двери, и на меня обрушилась какофония звуков: музыка и захлестывающий ее смех, оглушительно громкие реплики актеров. После залов и галерей, наполненных приглушенным светом, глаза слепило пламя сотен свечей. Зажмурилась и прижалась ладонью к стене, собираясь с силами. Придя в себя, поискала взглядом Морана.
Ну где же он? Где? Маркиз или любой другой страж. Лица смазывались, словно я смотрела на придворных сквозь стекло, по которому струились потоки дождя. В голове шумело от разноголосицы звуков. Проглотив застрявший в горле горький комок, снова обвела взглядом зал и почувствовала, как волосы на голове зашевелились от ужаса.
Слева от ее величества, прямая как спица, сидела… покойница.
— Александрин, — кто-то коснулся моего локтя, а в следующий миг моего слуха достиг встревоженный голос мужа: — Ты в порядке?
Не в порядке. Ни я, ни кто-либо другой в этом зале. Придворные с интересом следили за комедией на подмостках, не догадываясь, что в любой момент могли сами стать участниками спектакля. Кровавой трагедии, что вот-вот должна была начаться. Не думаю, что демон заглянул сюда просто так, приобщиться к прекрасному.
— Графиня де Фанжери — это… демон, — произнесла одними губами, и все равно показалось, что мои слова услышали все. Даже вон та истошно вопящая девица, исполнявшая роль прелюбодейки, застигнутой собственным мужем во время измены.
Когда актриса картинно упала в обморок, зрители покатились со смеху.
Еще мгновение назад рядом со мной стоял обеспокоенный муж, а теперь его место занял собранный и полный решимости воин.
— Что будешь делать?
— Постараюсь увести его из зала. Или хотя бы подальше от короля с королевой.
