К счастью, Моран среагировал быстро. Нейтрализовал пламя прежде, чем оно оставило у него на теле очередную кровоточащую рану.
Не в силах смотреть на искаженное болью лицо мужа, я трусливо зажмурилась. Пропустила момент, когда его высокопреосвященство унес к фонтану резкий порыв все сметающего на своем пути ветра. Бофремона впечатало в пышный бюст мраморной красавицы-русалки, исторгавшей пенные потоки воды, мерцавшие и переливавшиеся в лучах бледного, подернутого дымкой облаков солнца.
И пока служитель Единой приходил в себя, выбирался из фонтана, мокрый и злой как демон, с небес на землю, вытекая из нависшего над Анфальмом огромного седого облака, к земле протянулась туманная воронка. Повеяло холодом, ледяной ветер вместе с мурашками пробежал по позвоночнику. Я поежилась. Страж, белый от напряжения, создавал из магии воздуха самый настоящий смерч. Словно гигантский хобот, тот втягивая в себя мелкие камни и редкую листву, которую срывал с ближайших деревьев. Густел, с каждой секундой становясь мощнее и больше.
— Все-таки он убьет его, — шевельнула губами Софи, не отрывая взгляда от крепнущего магического вихря.
Я уже видела, как кардинал исчезает в этом урагане, растворяется в нем навечно. И не важно, что потом придется собирать его останки по всему парку. Я сочувствовала слугам, которые будут вынуждены этим заниматься, но совсем не прелату.
Сладостное видение, возникшее перед внутренним взором, уже готово было стать реальностью, в которой справедливость наконец-то восторжествует. Когда случилось то, чего не могла представить даже в самом жутком ночном кошмаре.
Бофремон, вместо того чтобы сдаться и молить о пощаде, закричал что есть мочи. Слова древнего вальхеймского языка сотрясли пространство, и в туманную воронку, что неслась на прелата, стала вплетаться тьма. Черные нити древней магии потянулись к колдовскому вихрю, свиваясь с ним воедино, и исходили они… Нет, не от Морана.
От кардинала.
— Одержимый! — совсем близко послышалось изумленное восклицание одного из стражей.
Я едва не задохнулась от зловония, источаемого прелатом. Глаза — бездонные омуты, кривой разрез рта — демоническая ухмылка. Сейчас в Бофремоне не было ничего человеческого. Одержимость Морана пугала. Демон же кардинала вызывал отвращение.
— Мерзость… — борясь с накатывающей тошнотой, выдавила из себя и едва не свалилась с террасы. Подалась вперед, не веря своим глазам, хорошо что Софи удержала и затащила меня обратно.
И сама не поняла, то ли закричала, то ли заскулила жалобно: напитавшийся тьмою вихрь обратился против Морана и теперь двигался на него. На дворец, на шокированных правителей, раздавленных предательством кардинала, на их ошеломленных подданных.
От очередного хлесткого порыва ветра придворные дружно ахнули, начали пригибаться, в панике хватаясь друг за друга или за что придется. Я до боли впилась пальцами в гранитные перила балюстрады. Ситуация накалялась не только на поле боя, но и среди зрителей. Оставаться на террасе теперь было небезопасно. Меня сейчас или столкнут с нее нечаянно в этой неразберихе, или, если вовремя не остановить смертоносное торнадо, нас всех затянет в сизую воронку, безжалостно сметавшую все на своем пути.
Несмотря на сопротивление Морана, из последних сил сдерживающего подступающий, пронизанный тьмою вихрь, самые впечатлительные поспешили вернуться в зал, опасаясь оказаться в смертельной ловушке чар. Короля с королевой увела охрана, расчищая венценосным супругам дорогу алебардами. Софи тоже куда-то подевалась.
Впрочем, я не обратила на ее исчезновение внимания. Не замечала хаос, творившийся вокруг. Я не сводила с Морана глаз. Перед простертыми руками мага как будто выросла невидимая преграда. За этой незримой чертой ярилась неукротимая стихия, из стороны в сторону раскачивая деревья, ломая ветки, покрывая воду в фонтанах рябью, вырывая цветы с корнями из земли. Мраморную красавицу-русалку испещрили трещины. Лицо ее, до этого прекрасно-безмятежное, прорезала зловещая, кривая ухмылка-трещина. Осколок хвоста, подвластный движению руки кардинала, понесся на стража.
— Моран!
Его светлость успел рухнуть на колени в момент, когда у меня уже, кажется, остановилось сердце. Мраморная глыба пролетела прямо над головой стража и врезалась в стену, и вот уже глубокими трещинами пошел фасад Анфальма. За одним снарядом тут же последовал другой, за ним третий и каждый настойчиво искал свою мишень.
Было видно, что несмотря на отчаянные попытки, Моран не способен обратить зачарованный вихрь против кардинала. Сдерживать подступающую стихию и при этом уворачиваться от атак одержимого маркизу, ослабленному демоном, было не под силу.
Страж уже даже не пытался подняться с колен. Я видела, как на тянущихся к смертоносному источнику руках мужа бугрятся от напряжения мышцы, как глаза ему слепит пот, смешанный с кровью. Словно находясь с ним рядом, слышала рваное дыхание, вырывающееся с хрипом из груди.
— Вы должны вмешаться! Скорее! — будто и не мои прозвучали слова, больше напоминавшие крик раненой птицы. — Да помогите же ему!
Но стражи остались немы к моим мольбам, потонувшим в оглушительной какофонии.
— Нельзя, — в тревожном гуле голосов раздался ответ, в котором сквозила горечь. — Бой прекратится только в случае смерти одного из противников. Или если один из них признает себя побежденным.
Я даже не поняла, кому принадлежал этот голос. Кажется, магистру Броссару, не последовавшему примеру придворных, укрывшихся в стенах Анфальма. Я не шевелилась, боялась отвести от мужа взгляд и пропустить страшный, роковой момент, когда вихрь, неумолимо надвигавшийся на маркиза, поглотит его, разорвет в клочья.
А следом и нас.
Признает поражение? Только не Моран. Он не колеблясь предпочтет позору смерть. Да и не остановится сейчас кардинал.
Бофремону теперь уже нечего терять.
А я в любой момент могла лишиться самого дорогого.
Демона Морана я не чувствовала. То ли страж и его пытался сдерживать, то ли тварь решила затаиться и не подпитывать моего мужа силой, дабы упростить прелату задачу по уничтожению мессира маркиза.
Зато близость мерзкой твари, что засела в Бофремоне, с каждым мгновением ощущалась все острее. Я буквально осязала ее мощь, безграничную власть высшего над бывшим служителем Единой.
Насилу оторвав от мужа взгляд, зажмурилась, обращаясь к своему дару, концентрируясь на нем. Вчера, пытаясь изгнать из Морана
