— А-а-а-а! – взвыла теперь уже по-настоящему. – Здра-а-асте-е!
Ноту специально брала самую высокую, помог ещё эффект неожиданности, но и того дольше чем на минуту не хватило. Орки, прекрасные, сильные, мужественные, все это, конечно, в кавычках, подняли, как один, дурацкие дубинки в пол меня высотой, и...ну, собственно, погнались за мной!
Честно признаться, испуг – это ещё та штука. Вот я с испугу забыла и как перекидываться, и как шевелить ногами. Потому и далеко не пробежала. Первая же коряга – метров через пять – и я уже кучкой-тучкой жую сырую землю. Бездна! Как можно было так по-глупому залететь в крапиву!? Тьфу, целебная муравка! У меня ж на неё эта...как её....аллергия!
— А-пчхи!
— Стоять, девка! – рыкнул кто-то сбоку.
— А-пчхи! Пчхи!
— Будьте здоровы. Ограбление! Гони деньги, раз жизнь не мила! – громко, но как-то неуверенно добавил второй.
— А-ПЧХИ! – встала, пошатнулась, упала в объятия первого попавшегося орчика и... – ПЧХИ! А-А-АПЧХИ! ЧЁРТ БЫ...ПЧХИ! ВАС ПОБРАЛ!
— Барышня! – докумекал орочка. – Барышня, с вами все хорошо? Может, водички? Вы нам ограбление портите своим чихом. – ага, служу во имя всеобщего блага. Уже даже вижу приписку в газете: «юная Шейла чихом уменьшает преступность в стране».
— Нет, ПЧХИ, спасибо! – шмыгнув носом, отошла, протерла от слёз глаза. – Это аллергическое, друзья разбойники. Вы, господа, продолжайте, продолжайте, я внимательно слушаю.
Права была бабка! Даёшь этикет! Зелёные мужланы в коричневых штанах разной длинны и рубашках цвета слоновой кости удивленно глянули в сторону полоумной «барышни». Один из орков – ну и рост у него, мамочки! – заговорил:
— Моё имя Хрынг'кыргым. Я, – важно заявил зелёный, – старший среди этой группы. Назовись, барышня, потолкуем как положено двум взрослым бездомным.
М-да. Как меня только не называли, но бездомной? Хотя, да, видок тот ещё.
— Шейла, уважаемый Хрынг'кыргым. О чём будем глаголить?
— О делах насущных! Понимаешь ли, Шей-ла, – что-то орочка плохо имена иностранные выговаривает. Да уж, тяжело, наверно, на общепринятом им разговаривать... – мы – разбойники. – да ну!? – Но разбойники начинающие. Ты нам весь план разрушила...
— Стойте-стойте! – нахмурилась я. Так, если они только начинающие, получается, что на путь истинный новых знакомых вернуть ещё не поздно! – Как так вышло-то, то вы разбойниками стали? По виду, – я усмехнулась, – как минимут аристократы в десятом поколении. А уж манеры! Манеры-то совсем уже высшего круга!
Давай, рыбка, ловись. Крючок я же пустила.
— Ну, дык... Они и есть! – гордо сказал главарь, но тут же грустно добавил: – Да только что с того, если рода обеднели совсем. Мы музыкантами стать хотели, радость людям в дом нести, а оно вон, как вышло. Боятся нас. Бегут, словно привидения какие...
Да уж. Не родись красивой, называется. Ну да, страшные чутка, разве ж это главное? Так, срочно, срочно нужно спасать бедолажек ущемленных!
— А если я вас красивыми сделаю? – предложила я. – Магия, она, знаете, какая мощная!? Будете тогда петь, как мечтали.
— Разве у тебя, барышня, имеется магия? – удивился Хрынг'кыргым, а я скрипнула зубами. Ну да! Пока нет! Но будет же.
— Нет, – согласилась, – пока. Я, уважаемый, как раз иду её получать. Может, вы согласитесь подождать? Потом я обязательно вам такую красоту намагичу! Закачаешься!
Орки переглянулись.
— Мы если и подождем, то недолго, барышня. Денег на еду нет, на кров – тоже...Мы ж без мяса и недели не протянем.
— Так вы, что, – я аж рот от удивления открыла, – не вегетарианцы!?
Люди, что же это делается-то!? Разрыв шаблона! Всю жизнь была уверена, что чем особь больше, крупнее и злее, тем на самом деле она очень даже ничего. Это чаще всего мелкие твари вроде пуделей не прочь человеченкой подкрепится. Вот и сейчас: ну, стоят передо мной орков десять, и что? Подумаешь, высокие, как шкафы, мускулистые, с резкими и грубыми чертами лица, клыками... С кем не бывает? Главное, что за живность не примут, а оно вот как...
— А должны ими быть? – в ответ удивился Хрынг'кыргым.
Так, – Снежка ободряюще мурлыкнула, – так, надо думать....
— То есть, вы собирались меня сожрать? – к Ишвару этикет! Идём на прорыв!
— Да ты что, барышня! Мы думали сделать тебя нашей заложницей, чтобы ты песни в городе пела, а деньги с выручки – нам. – орочка многообещающе похлопал меня по плечу. Ладно, не наложницей и на том спасибо.
А у меня ступор, да.
— Какие песни!? – взвыла. – Я от батюшки сбежала, от Владычицы сбежала и от вас убегу! Мне, что, уже и мечту исполнить нельзя!?
— Можно, – орк почесал маленький ёжик волос на голове, задумчиво поглядывая в сторону орочка пониже ростом. Думал, думал, думал, а потом гаркнул: – Стéфан!
Тот, кого мило назвали Стéфаном, подошёл ближе. На первый взгляд, орк орком, на что-то не так... Во-первых, кожа светлее – салатовая, а не зелёная. Во-вторых, черты лица мягче: не такой крупный нос как у собратьев, брови – о, чудо! – тонкие и светлые, как и волосы. Про имя я вообще молчу. Только сравните: Хрынг'кыргым и Стефан, есть разница?
— Вот, Стефан, мы договорились с барышней, что ты станешь её охранником. – спокойно сказал орк. Я буквально задохнулась в немом отрицании. Сыночка тоже. Он-то и хлопнул любезно меня по спине. Интересно, я до конца этого дня инвалидом не стану?
— Бать... – жалобно протянул Стеф.
— Да, уважаемый, – тут же подхватила я, но нас обоих прервали.
— Молчать! – рыкнул орк. Ну и запашок у него изо рта! – Барышня, у вас есть выбор: либо вы становитесь нашей заложницей, либо, – пауза, – нанимаете моего сына в свою охрану на всю имеющуюся у вас сумму.
— А просто ограбить? – возможность путешествовать с орком меня не прельщала. Не, в одиночестве, конечно, хуже, но это же...орк! Мы не уживемся!
— Ты что, барышня! Орки существа культурные! Мы не грабим! – да-да, конечно. Вы одалживаете на неопределённое время, пока хозяин той или иной вещи не скончается от почти неожиданной холеры. Почти – ключевое слово.
М-да, не выбор, а сказка!
— А на что нам жить тогда!? – буркнул странный орочка и я мысленно с ним согласилась.
— Хорошо, немного денег на пропитание мы вам оставим, – согласился Хрынг'кыргым.
Я прикинула в голове сколько у меня есть и с чувством полной безысходности поняла, что «на пропитание» у нас мало что останется.
