— Чего тебе, дядь Вань? — произнес Леньчик, разглядывая бордовую морщинистую физиономию пьяницы — за прошедшие годы внешний облик соседа изменился не в лучшую сторону.
— Ленька? Ты что ль? — обрадовано выдохнул мужичонка, с трудом, но узнав Леньчика. — Со свиданьицем, сосед! Слушай, Ленька, угости пивком! — облизнул пересохшие губы, закаючил Ванька-сапожник. — Всего одну бутылочку! — поспешно добавил он, заметив недовольный взгляд Андрея. — Мне много не надо: поправиться только…
— Знаю я, как твое «поправиться» заканчивается — в вытрезвителе! — беззлобно попрекнул Ваньку Кучерявый. — Сколько раз я тебя в этом месяце с нарядом забирал? А?
— Эх, Андрейка, Андрейка, а помнишь, как вы, шпанюки, еще недавно у меня сигаретки стреляли? — скорчив скорбную физиономию, напомнил алкаш. — А ведь я угощал, а мог запросто родителям сдать… Э-э-х, пацаны! — обиженно протянул он.
— Ты еще слезу пусти. — Ванькино представление на Андрея не подействовало.
— Кучерявый, да дай ты ему бутылку — от нас не убудет, — пожалел старого пьяньчужку Леньчик.
Кучерявый покачал головой, просьбу друга выполнил. Достав из ящика бутылку «Жигулевского» и протянул её Ваньке. Алкаш вцепился дрожащей рукой в прохладное стекло, но Карпов не спешил выпускать бутылку из рук.
— Смотри, Прокопенко, если опять примут, я тебе веселую жизнь устрою! — предостерег алкаша Андрей.
— Да чего мне с одной бутылочки-то будет? — нетерпеливо произнес Ванька, пытаясь выкрутить бутылку из руки Карпова.
— А то ты не найдешь, где вечером догнаться? — возразил Андрюха.
— Вот пацаном ты, Андрюха, был нормальным, правильным, а как в мусарню пошел… — сорвался Ванька — вожделенная бутылка вот она, рядом, а этот мильтон издевается.
— Ты кого мусором назвал? — окрысился Курявый, рывком выдергивая бутылку из рук Ваньки. — Да я тебя сейчас…
— Кучерявый, ну чего ты к нему пристал? — упрекнул друга Леньчик. — Отдал бы сразу — ничего бы не было! Вишь, как его ломает. — Алкаша действительно начала бить крупная дрожь: руки ходили ходуном, а губы тряслись. — Дай сюда! — Леньчик отнял бутылку и отдал её Ваньке. — Его лечить надо, а не издеваться…
Ванька схватил бутылку, остатками гнилых зубов «сдернул» крышечку и припал к «живительной влаге». Его зубы выбили дробь на стеклянном горлышке и он поперхнулся пеной, закапавшей у него из носа.
— Не хотел бы я так, — передернул плечами Леньчик. — Андрюха, неужели ничего нельзя сделать? Ведь неплохой же мужик…
— Поговорю на днях с нашим наркологом, пусть еще раз «зашьет» его, что ли. Но, без толку все это! — Кучерявый обреченно махнул рукой.
— Зашивали уже? — догадался Леньчик.
— Не раз, — подтвердил Андрей. — Но как только время выходит — у Ваньки чердак срывает… Неделями из запоя не входит. А по синеве может такого натворить… Ладно, пойдемте, что ли?
— Точно, потопали! — согласился Алик. — Нужно до заката пиво оприходовать — как только солнце сядет, нас на берегу комары сожрут.
— Дядь Вань, бывай! — попрощался с соседом Леньчик.
— Спасибо, Ленька, выручил! — с облегчением выдохнул пропойца, «расправившись» с пивом. Уняв дрожь, он достал папиросу и с наслаждением закурил. — За мной не заржавеет, пацаны! Дядь Ваня добро помнит…
— Пошли-пошли! — подтолкнул приятелей в спину Кучерявый. — А то сейчас на него сентиментальность накатит, сопли распустит, а то и обниматься и целоваться полезет…
— Не-е-е, нам такого не надо! — помотал головой Леньчик.
— Тогда поторопимся, чуваки! А то не отвяжемся потом от этого! — Андрюха подал пример, и первым скрылся за углом магазина.
Леньчик с Аликом тоже поднажали: перспектива слушать поддатого Ваньку никого не прельщала. Сразу за магазином отсутствовал один из пролетов леспромхозовской стены, чем и поспешили воспользоваться друзья. Через минуту они уже лавировали между высоких штабелей, сложенных из неошкуренных еловых бревен. К счастью, на этом участке предприятия не велись работы, и парням удалось незамеченными добраться до железнодорожной ветки, проложенной вдоль всей территории леспромхоза. Свернув на «железку», друзья зашагали по шпалам.
— Блин! — запнувшись, выругался Кучерявый, едва не выпустив ящик из рук. — С самого детства не могу понять: зачем так шпалы укладывать? То широко, то узко! Шаг — и раскорячишься, чуть не на шпагат, а другой — семенить приходиться…
— Так для того и сделано, чтобы по шпалам не бродили, — предположил Алик.
Дойдя до железнодорожной развилки, приятели повернули на ветку, ведущую в сторону реки. Метров через пятьсот «железка» вывела друзей в заросший кустарником тупик.
— Почти на месте, — довольно произнес Кучерявый, продираясь сквозь высокую траву.
Друзья спустились с невысокого пригорка и оказались на берегу тихой и уютной заводи. На небольшом пятачке, свободном от растительности, было оборудовано нечто вроде стола и стульев из больших дубовых пней.
— Ну, вот и дома! — громогласно протрубил Карпов, водрузив на самый высокий пень ящик с пивом.
— А здесь все по-старому… — Леньчик пробежался пальцами по поверхности одного из пней, на котором когда-то давным-давно вырезал свое имя. — Словно и не уезжал никуда. Хорошо-то как здесь, пацаны!
— Вот за это и выпьем! — хлопнул его по плечу Алик. — Чего встали? Пиво разбирайте! Ну и места занимайте согласно купленным билетам!
Алик демонстративно достал из ящика бутылку «жигулевского», зацепился жестяной крышечкой о край ящика, и ударом ладони сбил пробку. Протянув бутылку Леньчику, Алик таким же способом открыл следующую, которую отдал Андрею.
— А пивко-то не очень, — произнес Леньчик, глотнув из горла. — А-а-а, так это местного разлива! — прищурился он, читая этикетку.
— А когда у нас другое бывало? — риторически спросил Кучерявый, вынимая из пакета сушеный рыбий «хвост». — У-у-у, знатная вобла! — оценил рыбу Андрюха.
— А чего, во Владике пиво вкуснее? — Алик тоже выудил из пакета рыбку. — У нас, если забыл, другое на водится, сравнивать не с чем.
— Пиво во Владе офигенное! — заявил Леньчик. — Особенно разливное… Ну, если разбавить не успели, — подумав немного, добавил он. — Я такого даже в загранке не пробовал! Вот приедете ко мне в гости, я вас таким пивом угощу — век помнить будете!
— Смотри, мы ведь и взаправду нагрянем! — шутливо пообещал Андрей. Да, Ал?
— Да легко! — согласился Алик.
— Пацаны, серьезно приедете? — обрадовался Леньчик. — Я вам такие места покажу…
— За будущую встречу во Владике! — торжественно провозгласил Александров, отсалютовав открытой бутылкой.
— Пацаны, как надумаете, вы меня заранее предупредите — главное, чтобы я не в море был…
— Договоримся, Леньчик, — кивнул Алик. — Мы ж не завтра…
Плюхнувшись на пенек, Леньчик неторопливо посасывал пивко, раздумывая, стоит ли ему посвящать друзей в тайну, раскрытую покойным сторожем. Скажешь — не поверят, за «дурика» примут, обсмеют по полной программе. Ведь не водятся в природе ни колдуны, ни духи, ни тем более ангелы смерти. Ну, не нашлось для них места в атеистической теории Дарвина… А с другой стороны: как тут не сказать, когда одному из лучших друзей грозит смертельная опасность? Как сообщить, чтобы остерегался… Но остерегался кого? Сбрендившего духа из могилы, раскопанной по дурости в далеком отрочестве? Не зря же
