— Смотри, дитя чужой расы, принятая в дом эльфов, — тихо произнес Повелитель, — смотри и запоминай. Немногим даруется честь увидеть сердце народа эльфов. Это корни всех эльфийских родов. В каждом корне заключена чья-то жизнь, и в них во всех — жизнь всего нашего народа. Когда-то давно Демиург соединил жизни каждой магической расы с одним из первоочередных элементов. Нашим столпом стала живая природа-растения. Первые из наших праотцов питали своей кровью деревья и пили от них сок. С тех пор мы в их сущности, а их сущность в нас. Мы едины. Не будет нас, зачахнут они, но и не будет их — мы потеряем себя. Запомни то, что видишь, человек, потому что вряд ли тебе даруется еще один шанс увидеть то, что видишь теперь. И помни, тот, кто видел сердце эльфов, будет молчать вечно, иначе…
Я не успела даже кивнуть, когда, словно стрела, словно пикирующий сокол, прямо из-под меня вылетел длинный тонкий изумрудный стебель с тонкой иглой шипа на конце и впился прямо в сердце.
— Ай!
Боль была мимолетной, но сильной, как ожог. Капля крови выступила на одежде, а шип окрасился багрянцем, медленно, постепенно наливаясь силой. Я смотрела, как он полностью покраснел и только потом отцепился, быстро упав вниз, словно и не было стеклянной преграды. Хотя, возможно для него и не было.
Отодвинув край одежды, глянула на грудь, но на коже не было ни следа.
— Что это? — я перевела ошарашенный взгляд на Повелителя.
— Защита, — он пожал плечами. — Ты не сможешь никому рассказать о том, что видела, и не сможешь вернуться сюда и попытаться причинить вред.
— Я и не собиралась, — пробормотала. Что-что, а геноцид не входит в приоритет моих побуждений.
— Это хорошо. Но так будет надежнее. Не смотри, — он уловил мой косой взгляд, брошенный на Вэена, — лорд Ронд-Хар аде, как и все остальные здесь присутствующие неэльфы, уже когда-то приносили такую клятву. Твой жених очень предусмотрителен, — хмыкнул Повелитель.
— И что дальше?
— А теперь лаэр Талалионэль обратится к корням своего дома и призовет души рода, чтобы рассудить вас. От тебя потребуется только капля крови, когда скажут… и… кхм… другие указания получишь по ходу. Приступайте, лаэр!
Очень обнадеживающе звучит. Тем не менее сейчас я уже ни на что не могла повлиять, а потому повернулась к «дедушке» и стала пристально наблюдать, что он делает. Вот эльф прокалывает себе палец (а вену резать не захотел!) и капает несколько капель прямо на стеклянную поверхность, начиная что-то читать. Заклятье, обряд, не знаю. Да и не важно это. Было очень волнующе смотреть, как после очередной строфы вся кровь собирается в единую каплю и будто просачивается сквозь хрусталь, повисая, как спелая груша. Капля покачивается из стороны в сторону, голос эльфа становится громче, кровь начинает светиться и словно бы увеличиваться в размерах, и, к моему ужасу, клубок начинает шевелиться. Словно змеи, медленно и неторопливо, а какие-то, наоборот, быстро и резко, корни начинают двигаться, вспучиваться, и из-под них поднимается что-то большое и страшное, пока вверх с диким скрипом не выстреливает огромный коричневато-мшистый корень в шипах и не врезается в каплю. Они словно перетекают друг в друга. Корень проходит сквозь эту каплю, а затем через стекло, и капля растворяется в корне. И вот уже эта шипастая и кряжистая лиана поднимается над полом, растет и замирает между нами, поблескивая десятисантиметровыми иглами.
— Поднесите левую руку к корню жизни, — издалека донесся голос Повелителя.
Моя ладонь тряслась как осиновый лист. Почему-то мне очень не хотелось приближаться к этому корешку, и дело даже не в кинжальных шипах, а… просто меня посетило странное ощущение, что сейчас что-то случится.
— Духи предков, пред вами предстают двое, принявший и принятый, отвергающий и отверженный. Примите кровь своих детей как плату за справедливый суд!
В тот же миг сухая лиана вздрогнула и, хищно изогнувшись, рванула ко мне. Я вскрикнула, но отдернуть руку не успела, как этот корень обвил запястье, пронзая его насквозь. Боги! Если я думала, что до этого было больно, то я крайне заблуждалась. Мне казалось, что запястье разорвано в клочья, а кровь просто брызнула фонтаном. Но сделать я ничего не успела. В тот же миг, как только мое запястье оказалось пришпилено к плети, как она рванула в сторону Уфаниэля и повторила то же самое с ним. Теперь наши руки были связаны, а мы находились на расстоянии дыхания друг от друга. Наша кровь, соединившись, стекала по стеблю и впитывалась в него. Шипы краснели, а корень медленно набирал цвет и толщину, пока мы словно бы не оказались внутри дерева. Это было странно и дико. Я видела кору вокруг себя, ощущала запах, но в то же время я могла рассмотреть все за ее пределами. Эльфов, Вэена и раскинувшуюся над головой крону. А еще медленно проявляющуюся в листве фигуру. Нет, фигуры… На каждой ветви: одна или две… А прямо над нами, из самого ствола, где не было ни единой веточки, соткался тонкий стан эльфийки.
— Я, Шаминиэль, первая рода, мать дома Талалионэль, сестра избранного Пресветлым Повелителя. Я слышала зов своих детей. Я пришла судить. Кто будет говорить?
— Я, — хрипло прошептал Уфаниэль. — Пресветлая мать, полгода назад, я…
— Нет! — выдохнула дива. — Пусть говорит сердце.
