- В суд подать или обратиться в Минобр?
- Зачем? И кому он там нужен?
- Тогда не знаю.
- Минобр скажет: "институт тебе квартиру дал, а дальше с этим имуществом распоряжайся сам".
- Подать на расширение в мэрию Москвы?
- Какое расширение? Что за глупость?
- Сдаюсь.
- Тут нужен ход.
- Какой ход?
- Я вот подсказал преподавателю физики. Саня мне спасибо сказал.
- "Берёшь кастет, в подъезде выкручиваешь лампочку...", - смеясь, предположила Вероника.
- Успокойся. Слушай. Когда я или Александр приватизировали жильё, это было наше личное желание или нас кто-то обязал? Это было личное желание. Он приватизировал. Дальше, какой мы шаг совершаем?
- Расприватизация. Расприватизируем квартиру?
- Правильно, - согласился Андрей.
- А он хозяин?
- Конечно. Он хозяин, на него ордер и всё остальное. Он ответственный квартиросъёмщик.
- А ему позволят сделать расприватизацию?
- Это его личное желание. Кто ему запретит?
- А не нужно ли согласие всех жителей квартиры для расприватизации? Наверное, нужно. Ведь когда приватизируешь, нужно согласие.
- Нет. По-моему, для того чтобы расприватизировать, - нет.
- Надо узнать.
- А тут и через суд можно. Почему? Смотри. Приватизировали по одним причинам, расприватизировать хотят по другим. Допустим, поссорились, не хотят платить высокие налоги. Пошёл в регистрационную палату, подал заявление и всё.
- Ну, хорошо. Не тяни.
- Дальше. Какие действия мы совершаем?
- После расприватизации?
- Да. Они в квартире все вместе проживают. Они что делают?
- Ну, комнату ему выделяют?
- Государство? Государство не выделит, ему бы только налоги драть.
- Подаёт на расширение? Ну, не знаю тогда.
- Короче говоря, он пишет: "Обмен".
- А сейчас нет обмена. Сейчас только купля-продажа.
- Есть. Купля-продажа - если квартиры приватизированы. А если не приватизированы, то идёт обмен.
- А что он менять будет? У него же даже комнаты своей нет.
- А вот слушай. Его замечательную квартиру, в замечательном районе разменять на две менее замечательные. Есть же люди, которые соединяются. Он идёт в муниципальное образование и говорит там: "Вот я развёлся. Значит, я вам отдаю трёхкомнатную, а вы мне дайте две квартиры поменьше". Даже если она не согласна, то её принудят через суд. Скажут: "Такие, милая моя, условия. Человеку жить негде. Или хочешь, чтобы после развода он продолжал с тобой в одной кровати спать? Мужику твоему новому это понравится? Да и он станет приводить других женщин, создастся криминальная обстановка". Короче говоря, в суд. И все будут на его стороне. Расприватизируют. Тем более, что ответчики в суде он и она, а дети несовершеннолетние, их не спросят. Главное, чтобы их без крыши над головой не оставили. Значит, он получает свою жилплощадь, квартиру. Не просто часть денег. Квартиру! И может он сделать так, чтобы дали две равноценные квартиры взамен его трёхкомнатной. В своей она с новым хахалем будет жить, а Саня в своей пропишется с детьми.
- В принципе и Раиса согласится, - поддержала сожителя Вероника, садясь к нему на колени, - Скинет с себя заботу. Скажет: "Пусть своим детям всё покупает сам". И сожитель её новый обрадуется.
- Таким образом, Саня остаётся не просто с деньгами, за которые нигде ничего не купит, - ликовал от своего замысла Андрей, - а с полноценной квартирой. И всё это я ему до твоего прихода объяснил и смотри, какой преподаватель физики теперь сидит одушевлённый. А то всё жаловался: "Ну, что за жизнь - одни проблемы. И где теперь я буду жить? Даже не знаю, что делать". Конечно, всё это нескоро сделается. Если Рая, к примеру, задумает не разъезжаться, а комнату сдавать, то Саня будет там жить и сделать этого ей не позволит. Александр там, в конце концов, прописан, он квартиросъёмщик.
- Так что преподаватель, побыстрее расприватизируй квартиру и на обмен подавай. А с голоду не умрёшь. Первое время я буду приезжать к тебе и супы готовить, - сделала смелое заявление Вероника.
- Сам себе приготовит, - силком ссадив сожительницу с коленей, рявкнул Акимов, - А если не сможет, я ему подходящую бабу найду.
- Я тебе найду! Сам поедешь жить к нему! - пригрозила Лукова.
- Ну, успокойся! Я пошутил. Я Александру говорю: "Саня, знаешь, что? Перестань дёргаться, посмотри на себя. Ведь у тебя в жизни сейчас такой надлом, - квартиры нет, жены нет. Семьи лишился. Детей своих ты растил, воспитывал, теперь тебе изредка встречаться с ними будут позволять. Ты потерял всё, к чему привык, что любил. И сейчас у тебя начинается совершенно новая жизнь. Ты должен найти себе новую жену или, в крайнем случае, бабу какую-нибудь. Ты должен найти себе жильё, третье, пятое, десятое". Я, например, когда из армии меня "попросили", пошёл работать в баню массажистом, спины разминал всякой шушере.
- Это же приятно, - пошутила Вероника.
- Не очень, - вспоминая минувшее, серьёзно ответил Андрей, - Я преподавателю физики говорю: "Тебе тяжело, а будет ещё тяжелее. Единственно тебя умоляю - не пей. Знаешь, что? Всё в твоих руках. Ты образованный, ещё не старый, красивый".
- Просто принц! - согласилась Лукова, - Я даже в сказках про таких не читала, так ты его расхваливаешь.
После того, как Акимов стал Фрычкова умолять не запить, у непьющего Александра Николаевича появилось непреодолимое желание выпить.
- Пойду, прогуляюсь. Проветрюсь перед сном, - сказал преподаватель физики гостеприимным хозяевам.
- Смотри не пропади, "совсем пропащий". Это я в шутку, не бери в голову, - провожая друга в коридор, шутил Андрей.
- Я понял, - завязывая шнурки, успокоил возбуждённого Акимова Фрычков.
Александр Николаевич вышел из подъезда друга и направился в ближайшую пивную, над которой время было не властно. Столько событий произошло в стране, в судьбах людских. Сносились целые кварталы, как грибы после дождя, вырастали новые дома, а в "стекляшке", как и тридцать лет назад торговали в разлив разбавленным пивом.
Взяв пару кружек и устроившись за свободным столиком, Фрычков сделался внимательным слушателем беседы двух приятелей, громкая речь которых уводила его от собственных тягостных дум.
- Человека, который часто менял работу, в Советском союзе называли летуном, - просвещал своего собутыльника мужик с редкой седой бородой. С такими не церемонились, таких людей презирали. Я не был исключением, смотрел на них косо, исподлобья. Разве мог
