- В ней все разом стали летунами, - подсказал человек средних лет с мясистым красным носом, на котором росли волосы.
- Да. Я и хотел сказать, что не стал исключением. Работал мойщиком троллейбусов. График работы с восьми до семнадцати, сменный. Так обещали на словах. А на деле оказался бессменным. А объяснили просто: "Сам видишь, зарплата мизерная, работа тяжёлая, - никто не идёт. Будешь больше работать, больше денег заработаешь". Уволился. Устроился мойщиком окон в больницах. Не хочу даже вспоминать, ушёл, и недели не проработав. Со следующей работой сосед помог, взяли носильщиком в гостиницу.
- Взяли без опыта работы? - усомнился человек с волосатым носом.
- Да. Во-первых, по блату, а во-вторых, покорило их то, что я хорошо знаю английский язык. Собственно, за это потом и уволили. Оказалось, что все мои английские слова, - сплошь ненормативная лексика. Затем мать меня овощеводом устроила, через тётю Люсю Венгерову. Работал два месяца в теплице под Москвой, выращивал огурцы "Зозуля". После теплицы попробовал себя загрузчиком сырья на стекольном заводе, соду с речным песком загружал. Печи там днём и ночью горели и воздух такой, что сколько губы ни облизывай, всё равно остаются солёными. Пиво пьёшь и рыбу покупать не надо. После огнеупоров пошёл трудиться котломойщиком в ресторан. Сейчас вот зазывала в итальянской забегаловке. Стою на свежем воздухе и размышляю: "Ругали тиранию, хотели свободы. Так вот она, радуйся. Но что-то безрадостно на душе. Конечно, если вдуматься, нет ничего дороже жизни и свободы, все об этом говорят. Но отчего-то всё у нас так устроено, что эта жизнь никем ни во что не ставится. Ни государством, оно и понятно, у него свои интересы, ни обществом, которого как не было, так и нет. Ни теми же людьми, которые остаются советскими, и на словах ты у них товарищ и брат, а на деле - человек человеку волк. Но ведь штука в том, что и сам человек жизнь свою ни во что не ставит. Взять меня. Сам свою жизнь калечу и гроблю. На кой мне такая свобода? Откровенно говоря, таким ленивым людям как я, она совсем ни к чему. Не нужна мне ни свобода личности, ни свобода выбора. Что мне свобода дала? Хочешь, работай мойщиком в троллейбусном парке, хочешь, зазывалой. Не хочу ни тем, ни другим. Хочу царя - отца родного, чтобы позаботился обо мне. Люди смыслами живут. Старики своими, люди среднего возраста своими, молодёжь и дети - своими. Да ещё и у каждого свой смысл.
- Кто-то смыслами, а кто-то и бессмыслицей.
- Правильно. Но бессмыслица - это не жизнь. Человек, находясь в бессмыслице, если и не понимает, то ощущает, что это состояние, эта жизнь противоестественна и пытается как-то выбраться.
- А мой дед был герой, генерал, - отхлебнув пива, предался воспоминаниям человек с волосатым носом. - В Отечественную командовал седьмой танковой армией.
- Их было шесть.
- Серьёзно? Или дали генерала ему за то, что он разгромил седьмую фашистскую, танковую. Что-то вертится семёрка в голове.
- У немцев тоже шесть танковых армий было. Твой дед где геройствовал? Не на Ташкентском ли фронте? Там очень ожесточённые и кровопролитные бои шли. Кто на том фронте воевал, все герои, все до генералов дослужились.
- Вот ты смеёшься надо мной, а мне хочется плакать.
- В чём дело?
- Да как подумаю, что живут на свете люди, у которых кроме зависти, ничего нет, так слёзы сами наворачиваются.
- Сейчас будешь смеяться, слёзы высохнут на твоих щеках. Хочешь, открою тайну?
- Открой.
- Есть на свете такие люди, у которых нет даже зависти.
- Что же это за люди? Получается, у них нет ничего?
- Вот. А ты переживаешь. В мире всё связано, надо только быть наблюдательным и делать правильные выводы из увиденного и услышанного. Была у меня баба. Обратил я своё внимание на то, что шевелюра моя стала редеть. Вспомнил, фамилия-то у неё Лысикова. Нет, думаю, надо от неё держаться подальше. С другой познакомился, вроде ничего, даже жениться подумывал. Глядь в паспорт, а у неё фамилия Плешак. Даже не Плешакова, а Плешак. Я ей сразу же сказал: "Ступай своей дорогой". И теперь доволен, живу себе один, хлопот не знаю. Но всегда начеку. Во всём ищу подвох, ловушку.
"Счастливый человек", - мелькнула завистливая мысль в голове преподавателя физики, - "голова полна волос, может всех послать и оставаться весёлым. Смыслами живёт. А тут мучаешься, не в состоянии разобраться, что к чему".
Вернувшись к Акимову, Фрычков в грязных ботинках прошёл на кухню и поставил на стол украденную в пивной кружку и пластиковую двухлитровую бутылку пива. Александр Николаевич был пьян и ругал последними словами своего покойного брата Василия.
Акимов, как друг и гостеприимный хозяин, стал ему поддакивать.
- Видимо, чайник на плиту надо поставить? - предложил Александр Николаевич Андрею и зачем-то пошёл к Веронике.
Он постучал в её дверь и тут же заглянул к ней в комнату. Раздался возмущённый крик Луковой, застигнутой врасплох. Александр Николаевич хохотнул и вернулся на кухню.
- Голая? - шкодливым голосом поинтересовался Акимов. - Кстати говоря, от своего прежнего она съехала из-за того, что он много пил. Видимо, пьяницы все заканчивают одиночеством.
- Некоторые могилой, - поправил его Фрычков. - Люди алкоголиками становятся не от того, что любят водку. А потому, что хотят водкой горе своё залить. А горе водкой залить невозможно. Всё одно, что тушить костёр бензином. Если бы вернуть время, я бы пил и с отцом, и с братом. И прежде всего, со сверстником-соседом, Гешей Карповым. Они в школе постоянно лопали портвейн и меня приглашали. Но я же человек правильный, хороший. Я от алкоголиков всегда держался подальше. Геша в свой ансамбль меня приглашал. Это нормально. Но я-то, господи... Злиться приходится только на самого себя. Я себе говорю: "Идиот!". Почему я идиот? Потому что вроде бы правильные мысли оказались безумными и абсолютно неправильными. Ты себе не представляешь, в какой обстановке я жил. Любой мой шаг в сторону, - морально раздавливали, полностью уничтожали. Понимаешь ли, я потом не говорил родителям: "Что ж вы мне наврали? Меня обманули?". Мне плохело бешено, но я никогда не упрекал родителей. Они думали, что всё это враньё - нормально. Что всё это бесследно прошло. Когда
