– Видишь того, о Спитфайр, кто разъезжает вот-вот перед их рядами, как перед битвой? Так всегда ездил Кориниус. Его можно легко узнать даже издалека по внешнему блеску и развязной посадке. Это знаменательно. Всем известно, что этот сорвиголова никогда не отступает перед сражением. А теперь, когда мы от них на расстоянии броска копья…
– Клянусь светом дня! – воскликнул Спитфайр. – Истинно так. Неужели он не задержится и не даст мне бой? Пусть я потеряю несколько всадников, но собью с них спесь, пока они не скрылись из вида и не пропали из поля зрения.
И он отдал приказ всадникам поскакать прямо на врага. Они поскакали вперед, их повел Астар из Ретрея, зять лорда Зигга. Но всадники Колдунии встретили их у брода Арон Пау, и задержали на мелководьи, а Кориниус с воинами за это время пробился через реку. Когда подошли главные силы демонов, и брод был отбит, колдунов отогнали через мокрые луга к проходу между берегом и крутой стеной Тремнирского Обрыва.
Спитфайр сказал:
– Они даже не выстраиваются в порядке в узком проходе между морем и обрывом, а это было бы их спасением, если бы они набрались храбрости повернуться и противостоять нам.
Он громко крикнул своим воинам, приказывая им напасть на врагов и не выпустить живым ни одного колдуна.
Пешие воины схватились за стремена конных и бегом двинулись через узкий проход в гущу врагов. Спитфайр скакал первым, рубя налево и направо, и казалось, первая волна сражения приведет его к славе.
С ним было двенадцать сотен бойцов, и он азартно гнал через проход под Тремнирским Обрывом пятнадцать сотен колдунов, и вдруг неожиданно слишком поздно понял, что придется иметь дело с тремя тысячами. Кориниус собрал войско в один кулак и развернулся в проходе, как волк, а сыновья Корунда, которые, как было сказано, высадились ночью в шторм, посыпались на демонов с покрытых лесом склонов над обрывом. Таким образом, Спитфайр не мог ничего знать о беде, пока она не пришла: удар с фланга, с тыла и в лоб.
И произошла великая резня между утесами и морем. Демоны оказались в положении бегущего, которому натянули веревку под ноги. Колдуны напирали и загоняли их на мелководье, и пена морская покраснела от крови. Лорд Кориниус, прекратив ложное отступление, понесся в гущу боя, как лесной пожар, нанося своим мечом неотразимые удары.
Конь под Спитфайром был убит копьем, когда он, по щетки в рыхлом песке, собирал воинов, чтобы отбиться от Хеминга. Бремери из Шозов подвел ему другую лошадь, и Спитфайр напал на колдунов с такой яростью и силой, что сыновья Корунда были вынуждены отступить, и это крыло войска Колдунии было отброшено назад под обрыв. Это, однако, мало помогло, потому что с севера прорвался Кориниус, тесня демонов с отмели, так что те оказались между ним и Хемингом. Спитфайр с несколькими отрядами развернулся к Кориниусу. Тут поначалу казалось, что можно будет подавить и утопить в соленой воде большое число колдунов, жизнь самого Кориниуса была под угрозой, потому что его конь увяз в мягком песке, и его не удавалось высвободить.
Спитфайр с демонами с боем пробился в самую гущу боя и громовым голосом закричал:
– О ненавистный мне Кориниус, выходец из врат ада, сейчас я тебя убью, и твое мертвое тело удобрит сладкие луга Аулсвика!
Кориниус ему ответил:
– Проклятый Спитфайр, последний из трех щенков, ибо твои братья уже мертвы и гниют, я тебе рот заткну!
Спитфайр выстрелил в него дротиком. Дротик не попал в колдуна, но ударил его коня под лопатку, и огромный конь повалился в предсмертной агонии. Спитфайр чуть не наехал на Кориниуса, но тот схватил коня Спитфайра за уздечку и ударил его в морду. Конь вздыбился и рванулся вбок. Спитфайр замахнулся секирой, но, вместо того чтобы расколоть противнику шлем, секира скользнула по гребню шлема и, сверкнув, просвистела сбоку. Тогда Кориниус ткнул мечом под щит Спитфайра и нанес ему тяжкую рану. Острие меча проткнуло большую мышцу возле подмышки, одновременно скользнув по кости и задев плечо.
Однако Спитфайр не вышел из боя, а нанес сильный удар Кориниусу, думая, что отсек ему руку, которой тот держал поводья. Кориниус принял удар секиры щитом, но его пальцы разжались, и он выпустил поводья и упал на землю, а прочный щит оказался пробит.
Конь Спитфайра рванулся вперед и понес всадника мимо Кориниуса к морю. Спитфайр крикнул:
– Достань себе коня! Я считаю нечестным биться с тобой, сидя но коне, когда ты пеший!
Кориниус крикнул в ответ:
– Сам сойди с коня и встретимся пешими. Знай, певчий дрозд, что я король Демонланда, этот титул мне пожаловал Король из королей Горайс из Колдунии, мой верховный Правитель. А ты самый великий бунтарь, который пока остался жив в этом моем королевстве. Встретиться с тобой в поединке значит показать тебе, насколько я сильнее.
– Не пытайся припечатать меня большими словами, – ответил Спитфайр. – Вот я впечатаю их тебе в глотку.
Он попытался соскочить с коня, но глаза ему застлал туман, и он качнулся в седле. Его воины встали между ним и Кориниусом, и начальник его гвардии поддержал его и сказал:
– Ты ранен, милорд. Тебе нельзя драться с Кориниусом, потому что твое высочество не выстоит в этом поединке.
Воины окружили великого Спитфайра и, поддерживая его, стали выводить коня с раненым всадником из центра сражения. Пока эти лорды договаривались о поединке, самая жаркая драка прекратилась, а теперь начиналась снова на том же месте. Жестокий бой собирал жатву под Тремнирским Обрывом, и поразительна была храбрость демонов. Многие сотни их были убиты или смертельно ранены, их осталось совсем мало, но они продолжали сражаться.
Теперь те, кто был рядом со Спитфайром, незаметно вынесли его с поля боя, обернув голубым плащом, чтобы скрыть блестящие латы. Они остановили кровь, хлеставшую из раны в плече, крепко перевязали рану и тайными горными тропами перевезли его на коне под командой Волла в Треммердейл в ущелье восточнее Стеррийского Прохода под каменистым склоном одного из отрогов южного пика Дайны. Долго он лежал без чувств, как мертвый, ибо много ран получил в неравном бою, и все тело его было в синяках и ссадинах, но хуже всего была тяжкая рана, которую ему нанес Кориниус, прежде чем они расстались на границе между землей и морем.
Когда настала ночь и покрыла тьмой все дороги, в одинокое ущелье пришел утомленный лорд Волл с немногими соратниками. Ночь была тиха и безоблачна, молодой месяц плыл
