– Увы, увы, у тебя тяжкая рана, дорогой мой, – сказала дева. – Войди в дом, я промою ее и приложу лист подорожника с медом. Он лучше всего снимает боль, останавливает кровь и подсушивает края раны. Ты потерял много крови, дурачок. Как бы ты справился без жены?
Крестьянин обнял его одной рукой и спросил:
– Мы выиграли бой, парень?
– Потом расскажу по порядку, старый, – ответил он. Конь ткнулся мордой ему в грудь. – Сначала надо его поставить в конюшню. А меня загрузить. Пусть боги нам помогут, это рассказ не на пустой желудок.
– Увы, отец, – сказала дева. – Мы-то уже положили сладкий кусок в рот, что же мы держим его здесь голодным? Сладко или кисло, всему свое время.
Она промыла его рану, осторожно наложила на нее травы и чистую повязку, переодела его самого в чистое и усадила на скамью перед входом в дом. Она его накормила и напоила. Принесла овсяные лепешки, темный вересковый мед, молодое тиварандардейлское вино. Собаки улеглись у его ног, будто им так было теплее и безопаснее. Его молодая жена без слов взяла его за руку, словно так могло продолжаться вечно, а старик, еле сдерживая нетерпение, как школьник ждет конца урока, трогал его дрожащими пальцами.
– Ты получил известие, которое я тебе посылал, отец, после битвы под Гейлингом?
– Да, да, то были хорошие вести.
– В ту ночь полководцы держали совет, – начал рассказ воин. – Все великие собрались в большом зале в Гейлинге, как боги на небесах. Я был одним из виночерпиев, мне досталась эта честь, потому что в той битве я убил знаменосца колдунов. Я не считал это подвигом, но после боя Милорд сам подошел ко мне и сказал: «Арнод (представляешь, он назвал меня по имени, отец!). Арнод, – сказал он, – ты поверг наземь знамя Колдунии, которое гордо реяло, как знак нашего рабства. Такие, как ты, лучше всех защищают свободу Демонланда в эти черные дни. Сегодня, – сказал он, – ты будешь подносить мне чашу». Видела бы ты его глаза в то время. Наш повелитель умеет влить силу в руку с мечом.
Им принесли большую карту всего мира и Демонланда, чтобы они могли изучить положение. Я был рядом, разливал вино, и слышал все речи. Карта удивительная, из бронзы и хрусталя, искуснейшим образом сделанная, на ней блестят воды и стоят горы. Милорд указал мечом: «Вот здесь, – сказал он, – стоит Кориниус. Есть сведения, что он не уйдет из Кротринга, и это, клянусь богами, очень мудро. Заметьте, если мы пойдем через Гаштерндейл, как легче всего к нему подойти, он ударит нас, как молотом по наковальне. А если мы пойдем в обход, к началу Грозового залива, он нападет на наш фланг, и ему поможет каждый склон». Я запомнил эти слова, – сказал молодой воин, – потому что милорд Брандок Дах засмеялся и сказал: «Неужели мы так одичали в наших странствиях, что уже склоны ему служат и дерутся с нами? Дайте, я еще посмотрю». Я наполнил его чашу. Боги, я бы наполнил его чашу собственной кровью, отец, если бы он попросил, после того, что мы пережили вместе! Но об этом потом. Он несравненный полководец.
А лорд Спитфайр, который до этого ходил взад-вперед по залу, вдруг воскликнул: «Было бы глупо идти по приготовленной для нас дороге! Захватим его с той стороны, откуда он меньше всего нас ожидает, пойдем на юг через горы и нападем на него с тыла из Мардардейла». – «И он нас загонит в болота Миркдейла, если мы не успеем развернуть войско в боевой порядок. Это слишком опасно, еще хуже, чем из Мардардейла». Так они спорили, отвечая друг другу «нет» на каждое «да», пока, наконец, милорд Брандок Дах, который все еще рассматривал карту, сказал: «Теперь, когда мы переворошили весь стог сена, а иголку так и не нашли, послушайте мой совет. Как видите, он не столь поспешен». И они попросили его сказать свое слово. И он сказал Милорду: «Ты с нашим главным войском пойдешь по пути мимо Свичуотера. Пусть вся земля закипит перед тобой. Завтра вечером ты засядешь в удобном для боя месте, где ему будет невыгодно нападать на тебя. Может быть, в старых хижинах над Рентвейтом, или в любом другом месте до того, как дорога пойдет вниз к югу в Гаштерндейл. На рассвете снимешь лагерь и пойдешь вверх, в Сайд, где навяжешь ему битву. Все начнет получаться так, как он задумывал, и на что надеялся. А я, – сказал милорд Брандок Дах, – с семьюстами лучшими конниками за это время пройду вдоль горного гребня из Трансдейла в Эрнгейт Энд. Так что, когда он развернет свое войско к северу вдоль Сайда, чтобы накрыть тебя, мы нападем на его фланг и тыл сверху, о чем он подумать не мог. Если он ответит на мою неожиданную атаку с фланга, когда ты встанешь перед ним, и у него будет малое преимущество в силе, мы его разобьем. А если он выдержит, то прощай, слава! Признаем, что колдуны в воинском деле сильнее нас, снимем перед ними шапки и больше не будем противиться». Так говорил милорд Брандок Дах. Но все сказали, что он с ума сошел. Как за такое короткое время перевести конницу по такой сложной местности? Это невозможно. «Ну, раз вы считаете это невозможным, противник тем более не поверит. Кориниус поступит нам на руку. Добавьте мой отряд всадников к семи тысячам, и я так разыграю маскарад, что вы признаете мой розыгрыш лучшим».
В конце концов, он добился своего. И они еще долго после полуночи строили планы и обсуждали подробности. На рассвете все его войско направилось в долины под Мунмиром, а Милорд говорил с воинами и сказал нам, что он принял решение пройти в западный край и уничтожить колдунов в Демонланде. Он просил каждого из нас, кто думал, что испил чашу страшной войны до конца и хотел вернуться домой, честно и без страха об этом сказать, и обещал отпустить такого воина с дарами за честную службу; но в этот поход он решил взять только тех, кто готов был отдать сердце и положить голову.
– Я думаю, что на его предложение никто не согласился, – сказала дева.
– Был такой крик, и топот ног, и бряцание оружия, что земля задрожала, – продолжал воин, – эхо, как гром, раскатилось по ущельям Скарфа. Все кричали: «Кротринг! Джасс! Брандок Дах! Веди нас к Кротринг!» Без лишних слов собрали запасы, и еще до полудня все войско перешло через Стайл. Когда мы сделали обеденный привал далеко
