Лакеи выловили наглотавшегося воды любителя мошек, и на счастливом спасении пикник было решено закончить, пока никто больше не свалился в воду или не умер от яда гадюки.
Во дворе нас встретил Уильям. Флинт внимательно следил за выгрузкой из окна библиотеки, как будто боялся кого-то в итоге недосчитаться. Из экипажа мы выходили по очереди. Сначала с непроницаемым видом и с растрепанной, как у взбалмошной куртизанки, головой вылезла Эбигейл. Следом, прихрамывая на одну ногу и прижимая к груди чехол с сачками, выкатился Барнс в просохшей неровными кляксами одежде. Лакеи хоть и выглядели целенькими, но икали от страха.
– Бабочек не поймали, – резюмировал Уильям, помогая мне сойти на дорогу.
– Выбрать не смогли, – пробрюзжал в ответ Картер, украшенный кривой царапиной поперек щеки.
– Раз все выжили, то поездку можно считать удачной, – философски рассудил старший брат. – Как вам пикник, дорогая невестка?
– Было… терпимо, – сухо согласилась я, оправляя помятое платье в горох. – Пикники веселее прогулки по болотам, но точно хуже ужина с жареными лягушками. К тому же я заработала денег. Много. Правда, Картер?
– А ты не преминешь напомнить, – огрызнулся он.
– Просто свадьба свадьбой, конечно, но оплату услуг никто не отменял.
– Каких еще услуг? – с разнесчастным видом вклинился в спор Барнс, но, не дождавшись ответа, бросился следом за Эбигейл: – Дорогая Эбби, я не хотел, чтобы получилась такая петрушка! Я цветки лишку переопылил, бабочки и слетелись.
– Это, похоже, я с вами лишку переопылилась, раз взяла в руки сачок! – отрезала она, не поворачивая головы, и злобной фурией влетела в дом. Барнсу ничего не оставалось, как проковылять следом.
Тут в высокие кованые ворота, поднимая пыль, вкатила карета с помпезным гербом соседской семьи на дверце. Из салона вылез пастор Грегори с саквояжем в руках и отменным фингалом под глазом. Едва святой отец отошел, как кучер злобно пристегнул лошадей и, заложив круг возле крыльца, скрылся из виду.
– Господа Гризли не разделили моих убеждений, – проходя мимо нас, коротко пояснил падре скорое возвращение в родовое поместье Кросфильд. С независимым видом он направился к гостеприимно распахнутым дверям особняка Брентов, где были рады выхолить и подкормить любых его тараканов.
Глава 8
Сбежавший мертвец
Пока мы безуспешно ловили экзотических бабочек и кормили местных слепней, дядюшка Флинт укрепился в абсурдном желании созвать гостей на музыкальный вечер. Ко второй половине дня он разослал приглашения в соседние имения и вызвал мастера по настойке роялей. В то время, пока побитые и покусанные гуляки возвращались с праздника кошмаров, замаскированного под пикник, особняк чистил перышки по приказу неугомонного хозяина, словно бы пытавшегося за короткое время собрать как можно больше впечатлений.
И когда на следующее утро я спросонья пыталась выйти из спальни, опечатанной запирающим заклятьем, по первому этажу уже разносились отрывистые, дребезжащие ноты, извлекаемые мастером из расчехленного впервые за много лет инструмента. К слову, бой с черной ведьмой заколдованная дверь проиграла – натиска не выдержал косяк, но все равно я пришла уже в разгар завтрака.
За накрытым столом внезапно обнаружился дуэт незнакомых девиц, и даже с третьего взгляда они показались мне на одно лицо. Имена тоже начинались одинаково – на «А». Барышни оказались из тех, кто получил приглашения на музыкальный вечер. Почему они материализовались в Кросфильде за день до начала праздника, оставалось загадкой. Я делала ставку на то, что институтки наскучались на каникулах в деревне и на радостях решили дождаться шабаша в особняке, чтобы уж точно не опоздать к началу концерта.
Что характерно, ни Уильям, ни Картер к завтраку не вышли. Падре тоже постеснялся осветить утреннюю трапезу фиолетовым фингалом. Зато Барнс с большим удовольствием заправлялся булочками с маслом и, когда я уселась рядом, улыбнулся:
– Хорошо спала, Бабочка?
От меня не укрылось, как вздрогнула Эбигейл. По всей видимости, после вчерашнего налета крылатых тварей бедняжке всю ночь снились кошмары с бабочками-людоедами.
– В Кросфильде отлично спится, когда по утрам никто замок своим ключом не открывает и портьеры не распахивает, – спокойно отозвалась я и обратилась к экономке, наливавшей овсяную кашу в мисочки: – Скажите, Мэри?
Она с вызывающей дерзостью звякнула передо мной тарелкой.
– Ах, кашка! – счастливо вдохнул запах овсянки Барнс и невольно потер руки. – Господин Флинт, ваш повар – настоящий волшебник!
– Кашу по утрам варит Мэри, – со снисходительной улыбкой поправил дядюшка.
Вообще я заметила, что брат Дороти ел, как не в себя, будто наверстывал за голодные годы и наращивал бока на будущее. Не умела бы различать Томми под любыми масками, то заподозрила бы, что исчадие ада пробрался в поместье на дармовые харчи, раз к бабке вернуться не смог. Для большего сходства Барнсу оставалось только увлечься молоденькими девицами. Они все равно прибыли в особняк по собственному желанию, колдовством сгонять не пришлось.
– Между прочим, опаздывать к завтраку дурной тон, – нравоучительно выдала первая «А», когда я усаживалась на привычное место.
– Приезжать в гости к завтраку, когда хозяева еще зубы не успели почистить, тоже дурной тон, – хмыкнула я. – Страшно представить, во сколько вы встали. Или совсем не ложились?
– Вообще-то, мы приехали выбрать ноты для концерта.
– Боялись, что прелюдий на всех не хватит? – с пониманием протянула я.
Девица вспыхнула и с яростью принялась пилить тупым ножом половинку яблока, видимо, представляя, что отрезает мне мизинец. Звонко лезвие тюкнулось о фарфор, откромсанный кусочек фрукта мигом перелетел в соседнюю тарелку.
– Ой! – покраснела первая «А» в цвет малинового конфитюра в вазочке.
– Ничего страшного, – сквозь зубы отозвалась вторая «А» и, вонзив в яблоко вилку, попыталась вернуть его на законное место. Однако в середине пути что-то пошло не так, кусок соскользнул в кружку с дымящимся чаем, и в разные стороны плюхнули брызги, оставив на белоснежной скатерти темные пятна. Мэри, собиравшаяся разложить девицам овсянку с изюмом, недовольно поджала губы. Видимо, представила, что они сделают с кашей.
– Ничего страшного, – тут же попыталась замять неловкость Эбби.
– Верно, дамы, со всеми бывает, – по-доброму улыбнулся Флинт девушкам.
– Но ваши манеры выше всяких похвал, – не удержалась я. – К слову, в нашей деревне учат яблоки грызть, а не топить.
– Моя Дотти вообще кладезь знаний и талантов, – не к месту принялся хвастаться Барнс.
Если прежде девицы смотрели на меня со скрытой ревностью, видимо, мысленно пытаясь определить, что же в бесприданнице нашел богатый наследник, то теперь таращились с лютой ненавистью. Прокляла бы, но на дурочек даже магии было жалко. Видимо, им самим без черной ведьмы не везло, как проклятым.
– Она не только сокрушительно играет на фортепьяно, – не подозревая, что «сокрушительно» было самым точным определением моей игры, заливался соловьем Барнс, – но и готовит потрясающий праздничный пудинг!
Чего? Какой еще пудинг?!
– Братец Барнс, ты хотел сказать пунш? – осторожно попыталась я намекнуть, что его фальшивая сестра куда как лучше разбирается в
