В завершение вечера она устроила шоу с драконами, которых создала при помощи собственного огня и которые привлекли настоящих. Уходили иртханы взбудораженные силой объединенного пламени, которое билось и во мне, заставляя малыша внутри отзываться. Я с трудом удержала искры на ладонях, а вернувшись к себе, полночи провела в купальнях, пытаясь унять пламя ребенка и свое. То, что жгло сильнее запертого.
Чувство к Витхару.
Я не давала ему имени, потому что знала: когда назову, пути назад уже не будет. Потому что своего малыша я уже называла мысленно не раз и не два. Первым именем своего отца — Мэлнарр, а вторым — его, Картхан. Мэлнарр Картхан Даармархский, это имя ему шло. Действительно шло.
— У меня не получится сделать лучше, чем она. — Джеавир вскочила. — Не получится переключить их внимание на себя.
— Тебе не нужно быть лучше, чем она, — заметила я. — Тебе нужно просто быть собой.
— Ну да, разумеется. — Джеавир сцепила руки. — Нас тут таких… девять. И, кажется, говорят, что после вчерашнего станет восемь.
Иртханесса, которая готовила вчерашний прием, очень разволновалась. Во время официальной части она едва произнесла слова приветствия, а в остальном постоянно смотрела на Витхара после каждой фразы. Словно ожидая его одобрения или неудовольствия, силясь понять, что он думает или чувствует. За ужином не проронила ни слова, хотя именно хозяйке вечера предстояло развлекать всех гостей, в итоге ужин получился скомканным и скучным.
Сегодня нам предстоял день перерыва, а завтра наступала очередь Джеавир.
— Возможно, и станет, но к тебе это никак не относится.
— Не понимаю, как ты можешь быть такой спокойной! — воскликнула она. — Сейчас, когда решается наша судьба.
На самом деле, если бы я позволила себе хотя бы на минутку расслабиться, справиться с чувствами уже не смогла бы.
— У меня нет другого выбора.
— Нет выбора?! Выбор есть всегда! — Джеавир судорожно вздохнула, потом огладила платье и опустилась на подушки рядом со мной, прижимая ладони к щекам. — Прости. Прости, пожалуйста, я не должна была… Просто для меня это очень важно. Моя семья столько лет была в опале, и этот прием… сейчас, когда все будут говорить о том, что мои родители были заговорщиками… Некоторые до сих пор в это верят, и это как клеймо, гораздо хуже, чем клеймо, которое нам с сестрой уже никогда не смыть. Завтра все они будут смотреть на меня.
Она закусила губу, и я легко коснулась ее руки.
— Послушай, Джеа. Ты же сама говорила, что участие в отборе уже само собой означает прощение.
— Прощение, но не искупление. Для всех я — дочь заговорщиков.
— А я — иртханесса без пламени, — напомнила я, и Джеавир глубоко вздохнула.
— Да. Поэтому ты меня понимаешь. Только ты и понимаешь… Я знаю, что не смогу подвинуть Эсмиру, но мне хотелось бы стать хотя бы второй. Мне это нужно, чтобы меня снова начали уважать. Чтобы моя сестра смогла найти себе достойного мужа и жить в любви и в достатке, а не в изгнании, как все эти годы.
Да, мы с ней действительно были похожи больше, чем я думала изначально. Джеавир делала все, чтобы защитить сестру, я — чтобы спасти брата. Вот только она оказалась умнее и не позволила себе любить того, кого любить опасно.
Любить.
Оглушенная тем, что допустила эту мысль, я на миг потерялась в ней, а когда пришла в себя, Джеавир внимательно на меня смотрела.
— Теа. Ты слушаешь?
— Нет. Прости, — призналась честно. — Я просто задумалась.
Задумалась — это еще слабо сказано.
— Я спрашивала, как идет твоя подготовка?
— Танцую. — Я улыбнулась.
Завершающим штрихом в моем выступлении должен был стать огненный танец, и Джеавир я об этом рассказала совершенно спокойно. За прошедшее время мы сблизились еще больше, наверное, она стала для меня первой настоящей подругой. Той, кому я была готова доверить все. Ну или почти все.
О малыше не знал никто, кроме меня. Отказавшись от настойки, я пропустила два дня совместных обедов и ужинов, как мы и договаривались с Мэррис. Пусть считает, что задуманное я исполнила, так будет лучше для всех. Несколько раз она кидала на меня пристальные взгляды, словно оценивая, но я отражала их совершенно спокойно. Не позволяя перепадам настроения просочиться за двери моей спальни, а нездоровому аппетиту даже в свои покои, продолжала делать вид, что готовлюсь к следующему испытанию.
И я действительно готовилась.
Готовилась, потому что сейчас, когда мало-мальски взяла под контроль огонь своего сына, и мне уже один раз удалось приказать Дири, я начинала верить в то, что у меня все получится. Разумеется, если отбор не продлится слишком долго, дольше четырех месяцев. Но пока что я предпочитала верить в лучшее.
— А платье? Ты обещала мне показать платье! — воскликнула Джеавир.
Действительно обещала: вчера состоялась последняя примерка, и надо отметить, платье вышло роскошное. Золотое, с лифом-чешуей и летящей юбкой, не стесняющей движений и позволяющей исполнить любой танец.
— Разумеется. — Я поднялась, направляясь к шкафу, но едва успела распахнуть дверцы, как в покои влетели мои нэри. Запыхавшиеся, со сверкающими глазами.
— Что это значит? — холодно поинтересовалась я.
— Простите, местари, — выдохнула Лирхэн, прижимая ладони к пылающим щекам.
— Мы подумали, что вы должны знать. Это случилось полчаса назад, но уже весь дворец знает…
— Арестован хаальварн… тот, что светловолосый. На северянина похож, помните?
Мы с Джеавир переглянулись. Светловолосого хаальварна я помнила, он сопровождал нас еще в пути, когда Даармархский меня забрал, да и в целом внешность у него была запоминающаяся.
— Не понимаю. За что арестован?
— За покушение на Ибри. Ее вы помните?
— Наложница… — Лирхэн осеклась и поправилась: — Будущая мать
