– Можешь рассказать мне о Ранте? – тихо попросила я. – Каким он был?
Пожалуй, не будь у меня ранения, я бы нашла другой повод для прогула. Я просто не могла вернуться в Тавор-Тин сразу – требовалось время, чтобы собраться с силами и прийти в себя. Рассказ Дайнарэ меня выпотрошил, хотя в подробности бабушка не вдавалась. Она обещала, что позже, когда свыкнусь с мыслью о том, что я не безродная, расскажет больше. А пока…
Как я и просила, начала она с Ранта. При упоминании сына на глаза Дайнарэ сразу навернулись слёзы, а я услышала:
– Он был очень хорошим. Лучшим сыном из всех.
Дайнарэ рассказала, что Рант родился в Лескринсе, окончил школу и поступил в университет. Уже в университете в нём пробудилась сила охотника – никто не сомневался, что она проявится, но это случилось позднее, чем обычно.
Рант блестяще учился, а всё свободное время отдавал тренировкам. Через три года после первого удара чистой силой его зачислили в оперативную группу, а спустя ещё три дядя возглавил одну из таких групп.
– Окончив университет, он отдался охоте полностью, – поясняла Дайнарэ. – Но это неудивительно, с его талантом сидеть над ценными бумагами или рассчитывать активы компаний невозможно. Да и не принято идти в мирную профессию, когда у тебя дар.
Дяде охота нравилась. Более того, он даже не представлял, что можно променять её на что-то другое. И тяжелейшее ранение, когда ему практически оторвало часть ноги, этого отношения не изменило – восстановившись, Рант сразу сел на байк.
– И Ламели… – Дайнарэ снова тяжело вздохнула, – была такой же.
Я дрогнула.
– Ламели – это моя…
Бабушка кивнула, подтверждая. После паузы сказала вслух:
– Да. Это твоя мать.
Повисло молчание – долгое и тяжёлое. По моей коже бежали ледяные мурашки, а Дайнарэ сидела и ждала, когда попрошу продолжить.
Я попросила. Не сразу, но всё-таки:
– Она была младше Ранта на пять лет, но очень на него похожа. Не внешне, а характером. Только её дар, наоборот, проснулся раньше и уровень силы оказался невысоким. Я радовалась, надеясь, что из-за этого Ламели не попадёт в постоянный состав боевых групп, что ей предложат административную работу или должность координатора, но моя девочка выбрала другую дорогу.
Она убедила и тренеров, и три комиссии, которые контролируют отбор, в том, что пригодна к оперативной работе. Ушла с четвёртого курса университета, считая, что диплом ей сейчас не нужен, и посвятила все силы охоте. И знаешь, к нашему с мужем удивлению и счастью, всё шло хорошо.
Ламели выезжала в патруль, участвовала в стычках и всегда возвращалась невредимой. А потом в её жизни появился Энтри, и наша девочка по-настоящему расцвела.
Я видела множество влюблённостей, но эта была самой искренней и настоящей. Энтри носил её на руках, а Ламели порхала над землёй. Твой отец принадлежал к простой семье, далёкой от правящих кругов, но мы с мужем не считали это преградой. И надеялись, что Энтри поможет нашей Ламели остепениться и забыть про охоту – тем более нехватки одарённых охотников на тот момент не было.
– И он помог? – тихо уточнила я.
Оказалось, что отец пытался. Причём не по наущению потенциальной тёщи, а по собственной инициативе, но в ответ услышал: охота – моя жизнь!
– Ламели действительно не представляла себя без этого, и мы смирились. Энтри и Ламели объявили о помолвке, Ламели добилась перевода в оперативную группу к Энтри, а потом…
Голос бабушки дрогнул, уголки губ опустились.
– Ламели не скрывала, что очень хочет ребёнка, но когда всё случилось, когда она узнала, то начала вести себя странно. Она то расцветала, то затухала и без конца повторяла, что боится за его, то есть твою, жизнь. Вероятно, дело было в каком-то гормональном или нервном сбое, но Ламели всерьёз опасалась, что тебя похитят и уничтожат демоны. Однажды я даже видела истерику по этому поводу, а потом…
Она внезапно успокоилась, и это лишь подтвердило версию о гормонах. Единственными, кто относится к происходящему с настороженностью, были твой отец и Рант. И когда Ламели взбрело в голову уехать на каникулы, прямо накануне родов… Энтри её, конечно, поддержал, но когда они вернулись…
Тут запас прочности Дайнарэ закончился – бабушка мелко задрожала и побледнела. Пришлось брать себя в руки, вскакивать и бежать за водой. Потом я подала вымоченное в ледяной воде полотенце, а сама попала в капкан – Дайнарэ схватила за руку и отпускать отказалась.
И голос её звучал теперь хрипло – так, что я даже предложила позвать доктора, но охотница отказалась.
– Не волнуйся, Лирайн, – натянуто улыбнулась она. – Я крепче, чем кажется. Со мною всё будет хорошо.
После нескольких минут вынужденной паузы охотница продолжила…
– Знаешь, теперь, когда я знаю о твоём существовании, события тех дней воспринимаются иначе. Хочется воскликнуть – ну конечно! Как же я не поняла… Но я действительно не понимала. Потеря ребёнка стала для нас всех таким горем… Словно на мир опустилась вечная ночь.
– Какие события? – прошептала я, пугаясь собственного вопроса.
– Ламели напоминала зомби – могла часами сидеть и смотреть в одну точку. Энтри был чёрным от горя, а Рант… он несколько раз задавал казавшийся кощунственным вопрос: девочка точно умерла? Ламели после таких вопросов вздрагивала и начинала рыдать, а Рант… Может, он не хотел, но звучало как обвинение. Он даже требовал показать могилу и заикался об эксгумации.
Я вздрогнула, вообразив всё это. Но всё равно спросила:
– Зачем эксгумация? Ведь подтвердить родство невозможно, у охотников ДНК не выделяется…
– Он был уверен, что узнает и так, – ответила Дайнарэ.
Я кивнула и почувствовала себя абсолютно покинутой. Может, у Ламели и Энтри, моих биологических родителей, были какие-то причины, но… Нет, для меня это ничего не меняло. Может, жестокая позиция, но какая есть.
А сам Рант? Верил,
