Я кивнула. Потом запустила руку в рукав и, расстегнув ножны, вытащила кинжал Катрин.
Всё хорошо, но с момента, когда вышла из кафе, лезвие было довольно горячим. А последние несколько минут буквально обжигало, терпеть жжение и дальше я уже не могла.
Парень глянул удивлённо.
– Что случилось? – спросил он.
– Лезвие очень горячее.
Брови Нейсона взлетели на середину лба, и охотник протянул руку, желая осмотреть кинжал.
Я покорно отдала оружие, Нейс потрогал и глянул напряжённо.
– И часто лезвие вот так греется?
– Часто, – помедлив, призналась я.
Нахмурился и одарил новым напряжённым взглядом.
– А ты в курсе, что это значит?
Я замерла – нет, без понятия. Да и откуда мне знать? В книге о жизни Катрин никаких упоминаний.
– Я пыталась выяснить. Но ничего не нашла.
Губы Нейсона неожиданно дрогнули, и…
– Знаешь, после тех посиделок в баре и слов Дайнарэ об особых свойствах я поинтересовался. Но ты сказала, что никаких странностей не замечаешь, поэтому и не спешил с тобой поговорить.
– А ты что-то нашёл? – удивилась я.
– Я заглянул в семейные архивы, а точнее – в дневник Катрин, и там эффект нагревания описан. Нагрев лезвия означает, что кинжал забрал часть эмоций.
– Чьих эмоций? – Угу, гениальный вопрос.
– Разумеется, твоих.
Я опять замерла и уставилась в оба глаза, а охотник хмыкнул. Взвесив в руке, вернул кинжал и сказал:
– Возможно, кинжал смог немного замедлить твоё становление, ведь оно во многом зависит от эмоций, а артефакт их впитывает.
– Это всё, что ты выяснил?
– Там была не совсем понятная строчка, но кажется, кинжал не только забирает, но и может отдать накопленную силу.
Я внутренне дрогнула – лично мне этой силы не надо. В смысле, пока я ещё «не дозрела», демону с бурой полосой я не нужна.
– Ладно, – вновь подал голос Нейс. – Обсудим всё позже.
Он стремительно огляделся, подхватил куртку и сложенное в углу оружие.
– Идём к тебе, – скомандовал на ходу. – Соберёшься, и я вызову подчинённых Дайнарэ.
Я послушалась. В компании Нейсона вышла в коридор, добралась до своей комнаты, а толкнув дверь, остолбенела. Спутник тоже увидел, и…
– Что за… – изумлённо выдохнул он.
Да-да, запирать комнаты в Тавор-Тин не принято, но после последнего визита Исты мне, конечно, следовало задуматься. Только я действительно слишком привыкла, и, когда убегала на встречу с Драйстом, даже мысли не возникло воспользоваться ключом.
Зря. Будь я чуть осмотрительней, ничего бы не случилось, а так…
– Паршивка, – проронил Нейсон чуть слышно.
У меня сомнений в личности того, кто устроил погром, тоже не возникло. Более того… Я так барабанила в дверь Нейса и так кричала, что даже глухой услышит. Вполне возможно, что Иста видела, как вхожу к нему. Дальше – всё просто. Ревность и ещё раз ревность. Иных причин громить комнату, разрывая простыни и поливая одежду какой-то цветной гадостью, я не нашла.
– Я с ней поговорю. – На щеках Нейса даже желваки вздулись.
– Нет, – ответила я тихо.
В комнату вошла первой, а заглянув в ванную, окончательно убедилась в личности погромщика, вернее погромщицы. Просто на зеркале было выведено: «Су…а!», и никто другой написать помадой однозначно не мог.
Нейсон прикрыл дверь, хмуро огляделся, а я даже не расстроилась, если честно. Просто на фоне всего остального это была абсолютная ерунда.
Тем не менее я подняла опрокинутый стул, опустилась на него и попробовала сообразить, что делать дальше. Нейс тем временем начал обходить комнату, вновь осматривая бардак. Самым чудным элементом было моё нижнее бельё, вываленное на оголённый матрас и залитое… вино это, что ли?
Как бы там ни было, но вид белья смутил и заставил заозираться в поисках какого-нибудь пакета. Чего-нибудь, куда можно это самое бельё убрать.
– Хм, – отвлёк от поисков Нейсон. – Смотри-ка, а сюда не добралась.
С этими словами парень потянулся к книжной полке, и моё сердце замерло. Просто спустя секунду в его руках оказалась стопка тетрадей, среди которых была одна неприметная, но невероятно важная для меня.
Забирая дневники в Дамарс, об этой тетради я совершенно забыла, а теперь…
– Отдай, пожалуйста, – сказала хрипло.
Сама не поняла, почему так смутилась, но это было даже хуже, чем вываленное на общее обозрение бельё.
Думала, Нейс послушается, а он почему-то насторожился.
– А что тут такое? – спросил вкрадчиво.
– Ничего.
Это «ничего» прозвучало настолько неубедительно, что охотник сбросил оружие на письменный стол и занялся тетрадями вплотную. Он открыл первую, а я… не вскочила, но встала.
– Нейс, не надо.
– Что тут? – повторил он.
Я дёрнулась, но в последний миг передумала и осталась на месте. Просто стояла и смотрела, как парень, который сводил с ума долгих три года, добирается до святая святых. А ведь он добрался…
Открыв ту самую тетрадь, Нейс замер и тут же принялся перелистывать страницы. В какой-то момент остановился и повторил в третий раз:
– Это что?
Я выдохнула, и…
– Приедем в Дамарс, ещё два пакета этих художеств тебе дам.
Охотник непонимающе заломил бровь, ну а я всё-таки объяснила:
– Просто ты не единственный, кто сошёл с ума после той стычки у клуба.
Нейсон уставился недоумённо, а потом до охотника дошло…
– То есть это, – он приподнял тетрадь, – про меня?
Я не ответила, а он… Даже не подозревала, что Нейсон умеет так улыбаться. Невозможно. Запредельно! Лучась таким счастьем, что земля качнулась и едва не выпрыгнула из-под ног.
– Лирайн, то есть ты… – начал он, и я окончательно смутилась, аж уши запылали.
– Не надо об этом, пожалуйста. Давай поговорим позже.
– Позже тоже поговорим, – заверили меня, – но сейчас я хочу знать. Ты в самом деле…
– Я три года сходила по тебе с ума.
Ну вот. Вот и
