Умирать так умирать. Взял оружие – знай, что однажды твою жизнь оборвут с его помощью. Судьба такая…
* * *Баллисты Рида порадовали.
Это были легкие передвижные орудия, которые легко было приладить на телеги, везти с собой, жаль – мало. Всего шесть штук.
– Больше бы…
– Нет больше, ваше сиятельство. Дорогие, сволочи…[13]
Это Рид понимал.
– И отдаете?
– Ваше сиятельство, а что, есть выбор? На стенах они так не нужны – легкие, да и катапульты у нас стоят. Те получше будут. А эти… Берите. Плотников дам, пусть проверят, ну и снарядов наделают, сколько получится.
– Благодарю, Симон.
– Что уж там… свой город защищаю. Свою страну, – усмехнулся краем рта Равельский.
Рид кивнул. Это он понимал. И понимал другое.
Каждый отыгранный им для Равельского час, каждая минута будут использованы с толком. А значит…
Жизнь?
Подавитесь моей шкурой, шакалы степные!
Мария-Элена Домбрийская– Дядюшка Астон, так надо.
– Малена, ты уверена, что не стоит привлечь градоправителя?
Малена устало потерла виски руками.
– Дело-то семейное… слухи поползут, потом вовек не отмоемся.
Астон это отлично понимал. Радости-то будет при дворе…
Герцогиня Домбрийская натравила брата на герцогессу Домбрийскую… зачем?
А кто ж ее знает?
Может, чтобы женился, а может, и чтобы грех прикрыл. Или…
Насколько молва может раздуть самый невинный поступок, Ардонскому объяснять не надо было. А он в этой драке поставил на Малену Домбрийскую, пятно на ее репутации – пятно на его репутации. На его дочерях, на их надеждах, их шансах на достойное замужество…
Если привлекать власти… градоправитель скажет жене, та подругам, и пойдет, пойдет… и до столицы дойдет. Наверняка. Сплетни летают быстрее любых голубей.
А вот если они сами отобьются…
Ну, пошумели ночью немного. Бывает.
Или даже так… пьяный до изумления Рисойский ломился в дом к ни в чем не повинной мещанке. И искал там зачем-то падчерицу своей сестры. Зачем? А кто ж его знает, что он выпил – и сколько? Не было там ни графа, ни Малены…
– А ты справишься?
На розовых губах девушки появилась такая ухмылочка, что граф едва не вздрогнул. Мало приятного… на миг ему показалось, что это лицо шервуля. Голодного и находящегося в предвкушении трапезы.
– Свиней у меня, конечно, нет…
– Может, на рынок за поросятами послать? – не удержался граф.
– Повторяться – по́шло, – фыркнула Матильда. Уже Матильда. – Я купила у нашей хозяйки несколько подушек. Это намного лучше поросят.
– Да?
– Конечно. Дядюшка Астон, мне ничего не грозит, честное слово.
– Ой ли?
– Со мной будет пять человек, в случае чего меня вытащат на руках через окно…
– Герцогессу…
– А кому я еще могу это доверить?
Тоже верно. Астон Ардонский и половины ловушек не понимал, а уж установить и активировать…
– Не заметят наши приготовления?
– Уже заметили.
– И?
– Два золотых – лучший аргумент. Просил пять, стервец…
– А у него ничего не треснет?
– Теперь – нет.
Матильда многообещающе улыбалась.
Вы смотрели «Один дома»? Мы смотрели. Осталось приобщить господина Рисойского к мировой культуре. Что там говорят на съемочной площадке?
Дубль первый?
Камера, мотор…
Эх-х-х… а какие были бы съемки! Какой сюжет…
Девушки сожалели вместе. Обе – о возможности заработать на «Ютьюбе». Просмотры их ролику были бы обеспечены… наверное?
Войско степняков, где-то в районе Интары– Мой каган…
Кал-ран Давель смотрел преданными глазами.
Хурмах вскинул брови.
– Что тебе?
– Мы должны двигаться быстрее. Иначе Равель мы с налета не возьмем…
– Что они могут нам противопоставить? Сорок тысяч… ладно, тридцать нашего войска – и их! Сколько там, тысяча солдат? Две? – Хурмах был настроен оптимистично.
Давель, напротив, о чем-то печалился.
– Я бы не стал недооценивать Равельского.
Хурмах кивнул.
– Ладно. Утром выступим.
– Может, хотя бы отряд отправим? – Кал-ран смотрел умоляюще. – Пусть хотя бы сидят за стенами…
– Ладно. Завтра с утра я отправлю пару тысяч вперед.
Давель почтительно поклонился. Но из шатра кагана уходил не в лучшем настроении.
Сорок. Тысяч. Человек.
Это немало, уж поверьте.
А еще есть кони, заводные кони, обоз… много чего. В том числе и платформа, на которой передвигается сам каган – символ армии! Символ Степи! Не верхом же ему ездить?
Так что армия двигается достаточно медленно. А еще добавьте фактор сборности. Или сотрудничества. Или…
В королевской армии все четко определено. Конница. Пехота. Артиллерия. Обоз. И части не выясняют, кто главнее или важнее. У каждого полка своя задача, у каждого свое обеспечение… Степь не воевала подобным образом… да никогда!
Род мог послать своих людей в набег. Могли объединиться несколько родов, два, иногда три. Но не больше, никак не больше.
Хурмах же…
Он собрал войско по всем степным кланам и родам. И, конечно, хорошего в этом было мало. Степняков объединяла лишь жажда наживы – последнее время им редко удавалось поживиться на границе.
Торнейский, сожри его шервуль!
Если раньше поддерживался какой-то баланс, и степняки получали свою долю людей, рабов, скота и прочего, что можно достать у «круглоглазых»[14], то сейчас им перекрывали все пути.
А денег хочется. И власти, и рабов, и рабынь, белокожих и покорных… На этом и сыграл Хурмах, собирая войско.
Но все равно. Люди ссорились, воины выясняли, кто сильнее, чей род выше и больше, кому сколько добычи получать, кому где ехать… Да много чего.
Армия кагана напоминала Хлебного Человека из старой детской сказки. Он громаден, страшен и ужасен, но это хлеб. Рыхлый и рассыпающийся. Может убить. Может убиться. Тут уж – как повезет.
Один степняк – замечательный воин. А несколько сотен – это орда. Часто бессмысленная.
Давель это понимал лучше кагана и всех остальных. Но что тут поделаешь? А ничего! Значит, и переживать не о чем. Или есть о чем?..
Ренар Давель шел к своему шатру и думал, что сейчас надо поесть и выспаться. И без девок.
Как кал-рану, ему полагались наложницы, но в поход он взял лишь одну – самую покорную и сообразительную. Чтобы разминала спину, готовила поесть, а иногда помогала снимать напряжение после боя. И только-то.
Когда они победят – будет многое. И свой дворец, и покорные наложницы, и новые победы… потом. Все потом. А сейчас лучше обходиться малым…
Пока не…
Пока Ренар не увидит голову Торнейского, насаженную на копье.
Аллодия, крепость ЛанронКрепость Ланрон держала осаду.
Кал-ран Бардух приказал забрасывать ее стрелами, чтобы защитники не знали ни минуты покоя, – и степняки повиновались.
Стрелы летели то чаще, то реже, стрелы летели обычные и горящие, стрелы падали во двор крепости, принося определенный ущерб… и только.
В крепости нет соломенных крыш – только черепичные.
В крепости нет дураков – как только начался этот обстрел, людям сразу раздали щиты. Не хочешь стрелу в голову – ходи под щитом. Ну а некоторое количество убитой скотины и подожженные коновязь, коровник и еще кое-что, по мелочи… Мелочи и есть. Бывает.
Шарельф Лоусель прогуливался по стене, словно по главной улице Аланеи. Неторопливо, едва не помахивая тросточкой, – бесил степняков, стрелки просто жить без него не могли, так пытались со стрелами донести свою горячую любовь.
Плевать коменданту было на этих тварей.
Доспехи крепкие,
