Только любовь к нему и заставила ее вернуться сюда уже после того, как она проделала немалый путь, идя к своим сородичам.
- Ловчее Рыси и Большелобая должны уйти отсюда, - сказала женщина.
- Зачем? - удивился Ловчее Рыси.
- Здесь плохие люди. Ловчее Рыси убьют из-за Большелобой.
- Ловчее Рыси никто не убьет. Ловчее Рыси - самый сильный! - ударил себя кулаком в грудь молодой охотник.
- Уйдем отсюда, - заплакав, стала умолять Большелобая.
Ловчее Рыси согласился. Он сказал:
- Есть пещера. Там будут жить Ловчее Рыси и Большелобая.
Глаза женщины просветлели.
- Всегда где Большелобая - там Ловчее Рыси. Ловчее Рыси - сильный. Ловчее Рыси будет рядом с Большелобой! - воскликну юноша.
Почти вся листва уже пожелтела, наполовину опала. В лесу стало непривычно просторно, светло, весело, неуютно. Земля пестрела, усеянная желтыми и коричневыми палыми листьями. Опавшие листья усыпали и заросли хвойного подлеска, отчего он тоже стал пестрым. Ели и сосны ярко выделялись темно-зеленой хвоей на фоне желтой листвы берез, осин и кленов. Холодный воздух был насыщен приятным запахом прели.
Высоко над лесом возвышались четыре рядом стоящих массивных скалы. На одну из них по крутым корявым уступам вела едва приметная глазу тропинка. Она взбиралась на небольшой выступ, за которым в стене скалы чернел высотой в рост человека неширокий вход в пещеру. Здесь жили Ловчее Рыси и Большелобая.
С выступа открывался живописный вид - огромная, сплошь поросшая лесом равнина, уходящая далеко к синеющей во весь горизонт гряде гор. Дух захватывало перед величием этой красоты.
Днем Ловчее Рыси охотился. Большелобая в его отсутствие обрабатывала добытые мужем шкуры, шила из них одежды к зиме, поддерживала огонь в костре, которому можно было позволить потухнуть только до тлеющих углей, чтобы не идти за огнем к сородичам: ни она, ни Ловчее Рыси не успели научиться навыкам добывания огня, которыми владели некоторые их соплеменники. По решению умной кроманьонки, они специально в светлое время суток давали пламени гореть лишь едва-едва. Легкий дымок от костра собирался под сводами пещеры и обычно незаметно или почти незаметно выходил наружу. К этой мере прибегали, чтобы кто-нибудь из людей не догадался об их присутствии здесь: молодая чета опасалась как чужаков, так и соплеменников, которые иногда охотились и в здешних местах, хотя они находились на расстоянии четырех дней пути от становища, если идти без задержек на охоту.
Проводив на охоту мужа, совсем недолго женщина могла спокойно переносить разлуку с ним. После полудня она уже начинала томиться тревожным ожиданием. Если уже смеркалось, а он все не возвращался, тревога ее становилась невыносимой. Она забрасывала все свои дела и способна была только на то, чтобы подкладывать время от времени в костер хворост. Укутавшись в медвежью шкуру, она выходила на выступ перед входом в пещеру, где, стояла, вглядываясь в редкие пространства среди колышущихся деревьев, тревожно шумящего под нею леса, в надежде разглядеть идущего человека. Глубоко дыша и раздувая ноздри, она старалась сквозь сильный смешанный запах хвои и прели опавших листьев, среди всевозможных других едва ощущаемых запахов уловить запах мужского пота, такой приятный и любимый, запах безумно любящего ее юноши, в могучих страстных объятиях которого она забывала обо всем на свете.
Когда он подходил к подножию скалы, она сбегала ему навстречу и помогала затаскивать наверх добычу, а если он приходил без нее, то брала его руку себе на плечи и помогала взбираться на скалу.
Однажды, когда она встретила его, он по ее виду сразу понял, что случилось что-то страшное. В огромных глазах ее был ужас. Никогда еще Ловчее Рыси не видел Большелобую такой испуганной. Сжав возлюбленную в объятиях, почувствовал, что она даже дрожит.
- Что случилось? - взволнованно спросил он, сбрасывая с плеч добычу.
- Ловчее Рыси не видел...? Не видел? - проговорила она прерывистым, явно выражающим сильный страх голосом.
- Что не видел? Где?
- Там..., там, - стала говорить она тихо, едва ли не шепотом, словно боясь, что кто-то ее услышит и указала рукой в глубину леса, почти туда, откуда вышел Ловчее Рыси.
- Что там? Кто?
- Там..., там ... Лежащий Зубр.
- Лежащий Зубр...?! Не может быть. Лежащий Зубр?
- Лежащий Зубр ходит - Большелобая видела.
Ловчее Рыси остолбенел и уставился на женщину в сильнейшем изумлении. При этом в глазах его был ужас. Он невольно оглянулся в сторону, в которую указала Большелобая. Из лесной чащи на него повеяло жутью. Дыхание так перехватило, что он не сразу смог заговорить снова. Наконец произнес:
- Но..., но... Лежащий Зубр спит в земле. Крепко спит. Проснуться не может.
- Да, Большелобая знает - Лежащий Зубр мертв. Но Лежащий Зубр ходит, как живой - Большелобая видела. Большелобая хворост собирала. Вдруг видит - человек идет. Большелобая вначале подумала - Ловчее Рыси возвращается. Вдруг глядь - это Лежащий Зубр. Большелобая успела спрятаться. Лежащий Зубр не заметил Большелобую - глядел в другую сторону. Большелобая смотрит из кустов. Лежащий Зубр подходит ближе. Большелобая смотрит, - и правда, Лежащий Зубр. Лежащий Зубр стал сворачивать. Скрылся среди деревьев. Большелобая лежала. Долго лежала. Встать не могла. От страха.
Обычно, когда Ловчее Рыси узнавал, что Большелобая одна ходила в лес, то сильно огорчался и ругал ее за легкомысленное пренебрежение опасностью, которая подстерегает в лесу на каждом шагу, и вновь запрещал ей это делать: в пещере она была в гораздо большей безопасности, так как по очень крутому подъему туда могли забраться только человек, горный барс или рысь. Сейчас же даже не обратил внимания на новое нарушение его запрета - так был ошеломлен тем, что Большелобая видела Лежащего Зубра.
- Лежащий Зубр мертв - почему Лежащий Зубр ходит, как живой? - спросил он.
Большелобая испуганно-недоумевающе пожала плечами.
Ловчее Рыси стал спиной к скале - лицом к лесу и некоторое время с ужасом всматривался в чащу. Наконец сумел овладеть собой. Сжал в руке палицу и грозно потряс ею. Хотел рявкнуть: "Ловчее Рыси не боится Лежащего Зубра!", но промолчал.
Затем повернул к Большелобой лицо и снова спросил:
- Лежащий Зубр
