Над озером исполинской дугой возвышался пешеходный мост Зеркальные Врата. Он был настолько огромен, что его середина, проходящая над центральной частью озера, длиной примерно с полкилометра, скрывалась в пелене облаков. Это было самое высокое строение Светлого Тегваара, выше даже стометровой Башни Света. В отличие от озера, водную гладь которого, скрытую домами, просто так с улицы увидеть было совершенно невозможно, мост над озером частично просматривался практически из любого уголка города. Артему же, с седьмого этажа, мост Зеркальные Врата был виден почти целиком.
Мост был, пожалуй, самой чудесной достопримечательностью щедрого на сюрпризы волшебного города. Зеркальные Врата являлись единственной связующей нитью между Светлым и Темным Тегвааром. Только по этому мосту можно было перейти из Светлого Тегваара в Темный и обратно. О том, как осуществляется переход, Артем знал лишь по рассказу Вопула, который с семьей частенько наведывался к родне в Темный Тегваар. Сам Артем там не бывал ни разу.
Тролль утверждал, что заходить на мост можно все равно с какой стороны. Эффект в обоих случаях один и тот же – как только ступишь на мост, городские красоты за перилами расплываются в неразборчивые цветные пятна. В поле зрения остается лишь деревянный настил, по которому нужно идти вверх. На мосту время искажается. Часы сходят с ума. Секундная стрелка вдруг начинает как бешеная вращаться по циферблату, превращая минуты в мгновения, а потом замирает как приклеенная на одном месте, растягивая секунду до вечности. Невозможно определить, сколько длится восхождение. Кажется, что подъем бесконечен, и вдруг оказывается, что ты уже начал спускаться… Что зеркальные очки света исчезли с лица. И хотя по-прежнему ты идешь по мосту и за перилами невозможно ничего разглядеть, понимаешь, мост ведет тебя уже в пещеру Темного Тегваара. Ведь в центральном подземном гроте Темного Тегваара имеется точно такое же Чистое озеро, с перекинутым через него мостом Зеркальные Врата, как и в Светлом.
Левее озера над крышами домов величественной темной громадой возвышалась Башня Света регуляторов Светлого Тегваара, по совместительству являющаяся и телебашней, отчего крыша и пара верхних этажей Башни со всех сторон были густо облеплены тарелками-ретрансляторами. Из-за черных стен Башня Света походила на одинокое пугало, нависающее над разноцветным полем черепичных крыш.
Некоторые участки «поля крыш» были скрыты густым серым туманом. Со своего наблюдательного пункта Артем видел три такие туманные проплешины. На самом деле их в городе было гораздо больше. Но точное число, опять же из-за невозможности разглядеть всю панораму целиком, определить было сложно. Сами регуляторы, разумеется, знали, сколько всего в городе подобных туманных пятен, но отчего-то держали эту информацию в секрете. На автомобильной карте Светлого Тегваара туманные пятна вообще не были обозначены, как будто их нет. Что там скрывается за серым туманом, было известно лишь регуляторам. Туманные зоны были отгорожены от остального города высокими каменными стенами, и соседние с ними улицы заканчивались тупиками.
Оторвавшись от созерцания города, Артем обнаружил, что искуренная до фильтра сигарета давно потухла. Перекур закончился. Он бросил бычок, перевернулся лицом к стене и продолжил работу…
К четырем часам пополудни все окна на участке Артема и Ольги были вымыты. Они закончили примерно в одно время с остальными мойщиками. Спустившись на землю, Артем с напарницей отстегнули страховочные веревки, обошли дом и снова поднялись на лифте до одиннадцатого этажа и через чердак на крышу. Здесь уже собралась почти вся бригада. Трое гномов: бригадир Фагирли и двое его младших братьев Котирли и Блирли, эльф Сивалес с женой Манулиель и гоблин Сгурт разбрелись по крыше и наводили порядок на рабочих местах. Недоставало лишь Майка и Фердена, соответственно человека и орка. Эти двое любили почесать языками, и почти всегда их пара заканчивала работу позже других.
Артем с Ольгой перешли на свой край крыши и тоже занялись делом. Отсоединили и смотали страхующие веревки. Помогли друг другу расстегнуть и снять крепежные ремни. Потом всю амуницию, вместе с флаконами моющего средства, опустевшими флягами и запасными мотками веревки, разложили по двум рюкзакам. Собрав таким образом немудреное снаряжение, ребята закинули рюкзаки за спину и, прихватив щетки, двинулись обратно к выходу на чердак. Остальные мойщики уже покинули крышу, их удалось нагнать лишь на улице.
– Привет честной компании. – Выйдя из подъезда, Артем махнул рукой мойщикам, сгрудившимся у задних дверей фургона бригадира, и, воодушевленный парой ответных приветов, направился к стоящему в центре маленькой группы седобородому гному. Оля безмолвной тенью последовала за напарником.
– Что стряслось? Почему опоздал? – проскрипел седобородый, пожимая протянутую Артемом руку. – Работы непочатый край, а ты нас так, понимаешь, подводишь. Вынуждаешь норму вашей паре сокращать и других сверх меры загружать. Нехорошо.
– Извини, Фагирли, в пробку на Кисейном проспекте попал и целый час меня в ней промурыжили, – озвучил Артем заранее придуманную отмазку, по очереди пожимая руки остальным членам бригады.
– Да что ты, – покачал головой гном. – И что же стряслось?
– Авария у выезда со Смолянки на Кисейный. Тягач с фурой на повороте перевернулся и несколько легковушек в него влетели. Я сам едва в завал не угодил. Хорошо, машинка у меня только из автосервиса, и тормоза отличные.
– Выходит, везучий ты.
– Выходит, так. Уцелеть-то уцелел, но застрял намертво. И спереди, и сзади заблокировали вставшие машины. Пришлось стоять, пока регуляторы вытаскивали бедолаг, застрявших в покореженных тачках. Это заняло минут сорок. Потом наконец подогнали кран и разобрали завал.
– Ну и здоров же ты врать, – усмехнулся в седые усы бригадир. – Сам я по Кисейному на работу добирался. Не было там никакой пробки.
Невольные слушатели диалога старались хранить на лицах маски невозмутимости, но улыбки нет-нет да и проскальзывали то у одного, то у другого.
– Да была пробка, – не унимался Артем. – Ты, наверно, до нее успел проскочить, вот и не видел.
– Так, с тобой все ясно. Правды от тебя не дождешься, – отмахнулся гном. – Ладно, не хочешь говорить,
