– Что за ефунда, – пробормотал себе под нос Артем. Распухший после удара хлыстом язык с трудом ворочался во рту, вызывая шепелявость. – Мне кфовь, что ли, чью-то пефеливают? Вот еще пфидумали…
– Не тронь! – рубанул по ушам механический голос Хозяина, когда Артем попытался извлечь из вены иглу.
Артем испуганно отдернул руку и, заискивающе улыбаясь потолку, спросил:
– Могу я хотя бы узнать, что это?
– Не можешь, – безапелляционно заявил Хозяин. – Поставили, значит, так надо… Скажи-ка лучше, отчего ты такой норовистый. Мало, что ль, в первый раз от господина экзекутора перепало? Зачем в столовой скандал провоцировал? Теперь вон губы как оладьи. Язык во весь рот. Говоришь с трудом.
Артем торопливо пробежал пальцами по лицу. Хозяин явно привирал, на ощупь с губами было совсем не так уж плохо. Гораздо лучше, чем в столовой после удара экзекутора. Да и непослушный поначалу язык очень быстро начинал разрабатываться. И грудь уже не болела. Чудесному преображению имелось единственное разумное объяснение – должно быть, милая горничная, пока Артем пребывал в отключке, обработала ушибы снадобьем.
– Да, прислуга твоя молодец, – словно прочитав мысли, ошарашил Хозяин. – Вот кабы ты еще ее не подставлял, вообще бы девке цены не было.
– Я?.. Как?.. Когда?.. – изумленно запричитал Артем.
– А в столовую кто позже всех явился? Было?
– Было, – понурив голову, признался Артем.
– То-то и оно, что было. И со слов прислуги твоей – вина в опоздании целиком на тебе.
– Да, она меня торопила, а я…
– Ну, чего замолчал. И что же ты?.. Впрочем, не важно. Видишь, как бывает, Артем, виноват один, а наказание за его нерасторопность понесет другой.
– Нет, не надо. Так нельзя. Это неправильно, – взмолился Артем.
– Внимание на экран. Смотри. И пусть это послужит тебе уроком, – объявил неумолимый Хозяин и отключился.
Шедший по обеззвученному телевизору фильм, какой-то примитивный голливудский ужастик про зомби, вдруг сменился изображением узкой деревянной скамьи, к четырем ножкам которой за руки и за ноги была привязана обнаженная горничная Артема. Хотя девушка лежала животом на скамье, у Артема не возникло и тени сомнения, что это именно его горничная. Мастеровитый оператор снимал связанную с самых разных ракурсов, позволяя зрителю подробно ознакомиться с волнующими изгибами беззащитного тела, и, разумеется, немаловажную деталь он уделил лицу жертвы.
Заплаканные испуганные глазки, лобик, покрытый крупными бисеринами пота, сморщенный от страха носик, ротик, забитый здоровенным кляпом. Все такое родное, любимое и беззащитно-обреченное. Кроме скамьи с обездвиженной пленницей в небольшой комнате с лишенными мебели голыми стенами больше не было ни души. Но, судя по тому, как вдруг напряглась и задергалась в путах горничная, в пустой комнате что-то явно происходило.
Не отрывая глаз от экрана, Артем на ощупь нашарил на тумбочке пульт и вернул звук.
– …Но ты нарушила данное мне обещание, – загремел из динамиков знакомый механический голос, – и за это господин экзекутор преподаст тебе урок.
– Ммм!.. – отчаянно забилась в путах пленница и закрутила головой, стараясь выплюнуть кляп.
Незримая тень в изножии скамьи налилась зеркальным блеском и стала видимой – фокус, без сомнения, был проделан специально для Артема. При виде замахнувшегося хлыстом экзекутора до сего момента хранивший ледяное спокойствие зритель взмолился:
– Прекратите! Так нельзя! Она ни в чем не виновата! Лучше меня казните!..
Но неумолимый экзекутор обрушил хлыст на беззащитную спину. На гладкой шелковистой коже девушки тут же вздулся безобразный рубец.
– И-и-и!.. – пронзительный визг девушки пробился даже сквозь кляп и острой бритвой полоснул Артема по сердцу.
В следующее мгновение весь экран заполнили залитые слезами глаза, красноречивее любых слов молившие прекратить истязание. За кадром послышался свист летящего к цели хлыста – без того огромные зрачки горничной заполнили всю радужку. Раздался сочный звук удара, по лицу девушки пробежала судорога боли, визг сменился надсадным хриплым воем, из глаз буквально брызнули ручейки слез. А неутомимый хлыст уже снова с шипением резал воздух…
– Нет! Я не могу на это смотреть! – взвыл Артем, вырубил пультом звук, зажмурился и для верности еще прикрыл глаза ладонями.
Хозяин отреагировал мгновенно.
– Верни звук и смотри! – громыхнул механический голос из динамиков. – Или господин экзекутор забьет твою прислугу до смерти.
Подобной трагедии Артем, разумеется, допустить не мог. Он открыл глаза и вернул звук телевизору. Картинка на экране вновь изменилась. Лицо страдалицы исчезло, снова появился нормальный вид комнаты сверху. Спину девушки украшали уже пять вздувшихся побагровевших полос. А зеркальная фигура экзекутора отводила руку с хлыстом за спину в очередном замахе…
Несчастному молодому человеку ничего не оставалось, как сцепив зубы, отсчитывать наносимые палачом удары. С каждым новым хлопком хлыста Артем вздрагивал, будто зеркальный прут обжигал и его спину тоже. Он рассчитывал, что наказание ограничится десятью, как было в его случае, но, увы, надежды его рассыпались прахом, когда после десятого экзекутор вновь размахнулся хлыстом.
Порка прекратилась, когда несчастная горничная перестала реагировать на избиение, провалившись в глубокий обморок. Это случилось после семнадцатого удара.
Спина несчастной превратилась в один сплошной багровый рубец. Конечно, у горничной имелось эффективное целебное средство против такого вида травм, но как же бедняжка сможет им воспользоваться. Нужен кто-то, кто натер бы ей спину.
Невеселые думы Артема прервал зловещий скрежет бензопилы вкупе с оглушительными криками ужаса – прямая трансляция с места наказания горничной прервалась, и на телеэкран вернулся прерванный трансляцией фильм. Со звуком Артем без труда узнал обожаемый в школьные годы ужастик: «Резня бензопилой по-техасски», на экране во все стороны литрами летели искусственная кровь и якобы отпиленные бутафорские пальцы. Брезгливо поморщившись, Артем выключил звук.
– Надеюсь, ты сделал вывод из увиденного? – раздался из динамиков голос Хозяина.
– Что вам ничего не стоит до полусмерти забить беззащитную девчонку, я знал и без этой демонстрации, – огрызнулся Артем.
– Не нужно делать из меня монстра. Сам виноват… Отныне твоя прислуга будет разделять с тобой наказание. И стоит тебе нарушить закон – она будет страдать у тебя на глазах.
– Это несправедливо, – проворчал молодой человек.
– Жизнь вообще несправедлива, – рассмеялся Хозяин. – Я тебя предупредил о последствиях, а уж дальше сам решай, как поступать. Все в твоих руках. Понял?
– Понял.
– Хорошо. Тогда вставай, умывайся, приводи себя в порядок, одевайся, и милости прошу в столовую. Прислуга не сможет сопровождать тебя в этот раз. Но, уверен, ты и самостоятельно прекрасно отыщешь дорогу.
– Отыщу.
– Тогда жду тебя в столовой через пятнадцать минут. Кстати, твои часы снова ходят.
Артем недоверчиво цапнул с тумбочки стальной браслет и поднес к глазам. Секундная стрелка привычно бежала по кругу. Минутная была около четверки, часовая между пятеркой и шестеркой.
– Выходит, сейчас двадцать минут шестого? – уточнил молодой
