Интерлюдия 4
Проснулся Артем в кровати под одеялом в сине-белой полосатой пижаме. Обнаруженный на сгибе руки свежий след от иглы подтвердил опасения – пока спал, поставили очередную капельницу.
Рубцы от хлыста на спине не болели, от царапин на правой руке не осталось и следа – слава замечательному целебному снадобью горничной. Лампы под потолком горели ярко и ровно, освещая совершенно неизменившуюся комнату-клетку. Время здесь словно остановилось. Правда, по телевизору шел какой-то новый фильм, но без звука.
Артем встал, потянулся и, прежде чем отправиться в туалет и ванную, глянул на часы на тумбочке и присвистнул. Было семь минут восьмого. Похоже, проспал больше десяти часов. Когда вышел из ванной, на ходу вытираясь полотенцем, в комнате уже дожидалась горничная, в неизменной униформе.
Девушка приветливо улыбнулась, будто не было никакого наказания по его вине. От ее улыбки словно камень с сердца скатился. В этот раз он и не подумал смущаться наготы. Откинув полотенце, решительно шагнул к девушке, ловко ухватил за талию и жадно поцеловал.
– Здравствуй, Артем, – прощебетала горничная, оторвавшись от ненасытного мужчины. – Как спалось?
– Одиноко без тебя, – страстным полушепотом откликнулся Артем. И добавил: – Но мы ведь сейчас это исправим?
– Нет, сейчас не получится, – отстранилась девушка, поправляя подол платья.
– Почему?
– Через десять минут тебе надлежит быть в столовой. Приказ Хозяина.
– Опять, – всплеснул руками Артем и, понурив голову, побрел к шкафу одеваться.
– Слушай, а как ты проделала тот фокус? – спросил он, натягивая трусы. – Ты телепатка, да?
– О чем ты, какой фокус? – изобразила искреннее недоумение горничная.
– Ну как же… Там, в столовой, когда меня заставляли драться с девчонкой. Ты мысленно связалась со мной и попросила выполнить требование Хозяина.
– Ничего не путаешь? Я? Мысленно? С тобой?
– Ну да. Я отчетливо слышал в голове твой голос.
– Но, Артем, я не умею… Я… я… я такой же простой человек, как и ты.
– Успокойся, верю я тебе, верю. – Артем обнял, прижал к груди норовящую разрыдаться девушку и шепотом добавил на ушко: – Должно быть, очередная милая шуточка нашего обожаемого Хозяина. Он гипнотизер, я давно вычислил. Ты же была здесь уже, когда я спал? – спросил он нормальным голосом, отстраняясь от девушки. И продолжил застегивать отстиранную от пятен крови и безукоризненно отутюженную рубашку.
– Да, была, – кивнула девушка. – Я выполняла свою работу.
– Почему меня не разбудила? Я так по тебе соскучился.
– Нельзя! Ты должен был выспаться и проснуться сам. Приказ Хозяина.
– Уу! – Артем от души врезал кулаком по стене и прижал к губам ободранную костяшку.
– Ну что ты! Как же! Разве так можно! – запричитала девушка. Прижала разбитый кулак к груди и капнула на ранку целебным снадобьем. Дождалась, когда ссадина затянется – это случилось за считаные секунды прямо у них на глазах, – и поцеловала кулак уже в невредимую костяшку.
Но когда Артем обнял девушку за плечи и потянулся губами, горничная вырвалась и отскочила в сторону.
– Потом, все потом, – страстным шепотом пообещала она. – Сейчас тебя ждут в столовой.
– Когда потом? – спросил Артем, хватая ускользающую девушку за руку и нежно целуя ладошку.
– Вернешься из столовой, и я тут же к тебе прилечу… Готов? Иди же скорее…
Опускаясь в кабине лифта, Артем почувствовал запах жареного мяса. На подходе к залу дразнящий аромат буквально валил с ног. Рот наполнился слюной, а в животе требовательно заурчало и забулькало.
В слегка задымленном зале, освещенном нижним кругом лампы и бегающими лучами зрачков-прожекторов, источник запаха с порога бросился в глаза. В камине над огнем была подвешена целиком огромная бычья туша, и, чтобы она равномерно прожаривалась, стоящий рядом абрек без остановки плавно поворачивал ручку вертела.
Завидев появившегося в зале Артема, гостеприимный горец приветливо махнул ему рукой, как старому знакомому. Кивнув в ответ, Артем направился к своему месту.
В этот раз за столом их собралось еще меньше – только семнадцать, исчезли мужчина и женщина. Как и в предыдущий раз, Хозяин предпочел сделать вид, что двоих бесследно сгинувших людей здесь никогда не было. Разубеждать Хозяина в забывчивости, после предыдущей, мягко выражаясь, неудачной попытки Залейкина сейчас никто не решился.
За предыдущие посиделки Артем успел привыкнуть к лицам собирающихся за столом людей. И вычислить бесследно сгинувших не составило труда. Не хватало одного из каратистов, победителя поединка, и толстушки, сидевшей раньше почти напротив Артема, третьей с краю на том конце изогнутого стола. Придушенная Артемом миниатюрная девушка, живая и невредимая, присутствовала за столом.
Сегодня Хозяин был немногословен. Пожелав приятного аппетита, он переложил бразды правления в руки повара и отключился. На столе перед каждым снова стояла большая стеклянная тарелка с ножом и вилкой, и по бутылке хванчкары с кубком. Вино было заранее открыто – пробки чуть насажены на горлышки бутылок, чтобы содержимое не выдыхалось.
Содрав обгоревшую корку, абрек срезал с туши верхний пласт поджаренного мяса, в большом блюде доставил к столу и разложил по тарелкам. Оголодавшие люди жадно набросились на еду.
Призвав собрание наполнить кубки, абрек плеснул себе в неизменный раскладной стаканчик из ближайшей бутылки и задвинул велеречивый тост, суть которого вкратце сводилась к банальному: за здоровье всех присутствующих. Выпил и, сложив в карман стаканчик, вернулся к быку.
Предоставленные самим себе люди молча ели и пили. Все было тихо, мирно и спокойно. До тех пор пока сосед Артема, тот самый неугомонный Залейкин, не поперхнулся куском мяса. Очкарик закашлялся. В нарушаемой лишь звяканьем ножей и вилок тишине внезапный приступ привлек всеобщее внимание.
Хриплый кашель разобрал соседа не на шутку. Похожее на мордочку хорька лицо побагровело. Кашель перешел в хрип. Он судорожно схватился за горло. На губах выступила кровавая пена. Наплевав на запрет, Артем решил вмешаться и помочь задыхающемуся человеку. Но стоило потянуться к соседу, как хрип прекратился.
Кровь вдруг отлила от лица очкарика. В одно мгновение из багрового оно превратилось в смертельно бледное. Ногти на все еще сжимающих горло пальцах почернели, вытянулись и заострились. И без того некрасивое лицо исказилось до неузнаваемости. Глаза округлились и стали как у совы. Нос же, наоборот, втянулся и стал плоским, как у мопса. Лишившиеся опоры очки свалились на челюсть, которая по-обезьяньи выпятилась. Уши существа, в которое на глазах у шокированной аудитории стремительно превращался господин Залейкин, стали вдвое больше и заострились кверху. На лысине проклюнулись и стали стремительно отрастать черные как смоль волосы.
Не ограничившись головой, волна мутации пробежала по телу. Спина выгнулась и сгорбилась. И без того худые узкие плечи стали еще уже. Руки и ноги изрядно вытянулись. Превращение соседа в чудовище было пугающе стремительным. Оно продлились не дольше трех секунд.
Артем и охнуть не успел, а существо, оттолкнувшись от жалобно заскрипевшего стула, из сидячего положения легко подпрыгнуло на высоту
